Андрей Дышев - Щекочу нервы. Дорого
Пожилой охранник, дремавший за столом перед турникетом, при появлении Юдина вскочил и кинулся заслонять собой проход, словно сторожевой пес.
– Я вам звонил час назад! – оперным басом объявил Юдин, стараясь внешне напоминать выпущенную в цель торпеду.
Охранник испугался, но по его виду было ясно, что он готов стоять насмерть.
– Мне звонили? – уточнил он, и Юдин сразу понял, что разговаривал не с ним. У этого человека голос был тонкий, высокий, как у женщины.
– Мне надо пройти в экстрим-агентство, – пояснил Юдин и, взявшись за турникет, попробовал его на прочность.
– В экстрим-агентство? – эхом переспросил охранник и, радуясь, что у посетителя нет никаких претензий лично к нему, вернулся за стол, нацепил огромные очки, в которых сварщики варят швы на баржах, и стал листать потрепанный журнал.
– Это вторая дверь налево по коридору, – нетерпеливо объяснил Юдин.
– Вторая дверь, – снова эхом отозвался охранник и закрыл журнал. – Сейчас проверю.
Он зашел в коридор, но, прежде чем скрыться за углом, как-то странно взглянул на Юдина и зачем-то погрозил ему пальцем. Юдин попробовал открыть турникет, но тот был крепко заблокирован. Можно было бы попытаться перепрыгнуть через него, но Юдин боялся зацепиться ногой за верхнюю перекладину и упасть. Это выглядело бы несолидно и тем более невоинственно. Пока охранник искал вторую дверь налево, Юдин заметил на столе под стеклом список офисов, находящихся в этом здании. Он пробежал глазами по завихрастым, не поддающимся расшифровке названиям, но никакого экстрим-агентства «Сламбер» не обнаружил. Юдин сдвинул журнал на край стола, чтобы найти еще какие-нибудь списки, и вдруг… вдруг на него глянул пухлощекий чертенок с мелкими злобными глазками. Юдин даже отшатнулся от стола. Сердце перестало биться в его груди. Чертенок был как две капли воды похож на него!
Слабея, с трудом держась на ногах, Юдин склонился над столом, впитывая глазами неопрятно сделанный фоторобот, над которым, словно вставшие дыбом курчавые волосы, висела рваная надпись: «Органами внутренних дел разыскивается опасный преступник!» Лицо, конечно, было чрезмерно круглым, а глаза издевательски мелкими, и все же сходство было поразительным. Ломая ногти, Юдин приподнял край стекла, вынул из-под него лист с фотороботом и затолкал его в карман. Надо уходить! Немедленно уходить!
Он повернулся, чтобы на цыпочках пойти к двери, как вдруг услышал за спиной приглушенный кашель. Обернулся. Охранник выглядывал из-за угла и поганенько ухмылялся.
– Нет там никого, – сказал он, сверкая глазками. – Уже целый месяц как никого. Ремонт…
Он помолчал, вытер нос и с удовольствием добавил:
– А я тебя сразу узнал… Морда у тебя приметная…
– Что вы там узнали?! – срываясь на визг, крикнул Юдин. – Ничего вы не узнали!! Вы же слепой!! И голова у вас уже не работает!!
– Может, и слепой, – согласился охранник, ухмыляясь, отчего стали видны его разнокалиберные, непохожие друг на друга зубы. – А портретик ты зачем прикарманил?
Юдин чувствовал себя так, словно находился в горящем доме. Он выбежал на улицу, но тотчас перешел на шаг, чтобы не привлекать к себе внимания прохожих. Вынув из кармана скомканный фоторобот, Юдин стал отщипывать от него понемножку и кидать обрывки в разные стороны… Вот это вляпался! Юдина объявили в розыск! Его портреты размножены и разосланы во все учреждения. Значит, он действительно ограбил банк и перебил кучу народа… Ужас… Конец света…
Юдин на мгновение остановился и прислонился лбом к шершавой кирпичной стене дома. Как ему жить дальше? Надо идти в милицию и чистосердечно во всем признаться. Он расскажет про экстрим-агентство, про первую игру в монгольского хана и как потом, обманутый мошенниками, согласился на вторую игру, и что был нездоров, и что плохо соображал, что делает, и что он сам стал объектом тяжкого преступления… Ему поверят, его простят. А он будет содействовать милиции в розыске преступников. Он составит такой фоторобот Гертруды Армаисовны, что художник Шилов обзавидуется! Он пойдет вместе с операми на задержание и первым ринется навстречу пулям.
Да, да, так будет… Юдин чувствовал, как слезы гордости и благородства текут по его щекам. Только не надо торопиться. Надо прийти домой, собраться с мыслями и, не торопясь, с ясным умом, соблюдая аргументацию и логику, написать подробное заявление.
Он шел медленно, втянув голову в плечи и озираясь по сторонам. Всякая бумажка, приклеенная к углу дома, к столбу или к остановке троллейбуса, привлекала его внимание. Ему чудилось, что повсюду висят его портреты. Стемнело уже настолько, что нельзя было толком разглядеть объявления. Юдин в ужасе шарахался от одного столба к другому. У него не было спичек или фонарика, чтобы посветить, и тогда он начал срывать все объявления подряд. На четвертом или пятом столбе он остановился, понимая, что начинает сходить с ума. Но если бы с ума сходил только он!
– Я схожу с ума!! – крикнула Мила из телефона прямо Юдину в ухо.
Проклятые высокие технологии! Из-за границы достает! Зачем он ответил на звонок?! Не хватало ему еще объясняться с женой!
– Что тебе от меня надо?! – взвыл Юдин, прижимая мобильник ко рту, словно губную гармошку. – Отстань от меня, динозавр!!
Путана, которая направлялась к Юдину, чтобы осчастливить его своей красотой, испугалась его вопля, шарахнулась в сторону и там, в тени, вдруг до неузнаваемости сгорбилась, скосолапилась и скривоножилась.
К себе в подъезд Юдин заходил словно в клетку с тигром. Руки его были напряжены, запястья ныли, будто их сдавливали наручники. Когда он открывал дверь, стараясь сделать это беззвучно, из соседней квартиры выглянула соседка. Рыжая, злая и завистливая бестия с интересом следила за Юдиным из-за двери.
– Добрый вечер! – наконец произнесла она.
С чего это ее прорвало на вежливость? Полгода Юдин и она старательно не замечали друг друга. А началось все с того, что Юдин, возвращаясь домой после банкета в офисе, забрел к ней. У рыжей мужа отродясь не было, только дети. И ходила она по квартире в просторном халате, из которого при каждом шаге нога выглядывала во всю длину, от корня до пятки. Ничего удивительного не было в том, что Юдина занесло к ней попутным алкогольным ветром. Вот только повела себя рыжая неадекватно, в квартиру Юдина не впустила, а на следующий день не преминула доложить о пикантном инциденте Миле. Мила месяц молчала, а Юдин обозвал соседку «ослицей недотраханной». С тех пор они не общались.
– Если бы я вас не увидел, – холодно ответил Юдин, ковыряясь ключом в замке, – вечер, может быть, был бы и добрым.
– Домой? – зачем-то уточнила рыжая.
– Уж конечно, не к вам.
– А я уже обрадовалась, подумала, что это вор. Вы так тихо подкрались к двери. И ключиком – шир-шир-шир…
Вот же гадюка! Нашла время издеваться над Юдиным. У него и без того душа отравлена… Он нервничал, замок никак не открывался. Соседка смотрела ему в спину. Юдин чувствовал этот взгляд, и ему казалось, что кто-то приставил ему между лопаток пистолет.
– Чего уставилась? – вспылил он. – Очень интересно?
– Очень, – подтвердила соседка. – Кого, интересно, вы в отсутствие жены к себе в дом приведете?
И за что она на него так окрысилась? Ведь с благими намерениями ломился он к ней в тот вечер полгода назад. Большой знак внимания хотел продемонстрировать. Откуда ей было знать, что творилось в душе Юдина? А вдруг высокие чувства? Вдруг любовь?
7
Прежде чем сесть писать заявление, Юдин плотно поел, хотя кусок у него в горло не лез. Но он впихнул его силой, да не один, а несколько. Ничто не должно отвлекать человека при написании заявления в милицию, в том числе и голод. Дело очень ответственное. Каждое слово должно быть тщательно продумано.
Вскоре Юдин стал чувствовать себя гораздо лучше. К нему вернулась его былая уверенность. Лежа на диване животом кверху и принюхиваясь к родному, натруженному запаху носков, Юдин мысленно рассуждал о том, что тяжесть всякого преступления определяет его мотив. Если мотив корыстный, значит, преступника надо наказывать. А какую корысть преследовал Юдин? Не было никакой, никакошенькой, даже самой занюханной корысти. В людей он стрелял, будучи уверенным, что это лишь имитация стрельбы. А что в чемодан клал? Голову дает на отсечение, что пачки, обернутые в полиэтилен, принимал за газетную бумагу. Да и где эти деньги? Себе хоть одну купюру взял? Весь чемодан заграбастала коварная Гертруда вместе со своим бакенбардистым водителем. Вот, значит, кто настоящие преступники!
Переходя из комнаты в комнату, он начал искать бумагу и ручку. Какими неопровержимыми фактами и свидетелями он располагал? Во-первых, номером телефона экстрим-агентства, точнее, той комнаты, которой воспользовались мошенники для своих гнусных целей. Во-вторых…
Звонок в дверь прервал форсажный полет его мысли. Юдин замер, глаза его расширились, дыхание остановилось. Кто это может быть? Милиция? Оперативная группа, прибывшая на задержание? Увы, иного быть не может. Вычислили, проследили, настигли…
