Геннадий Ангелов - Дневник «Норд-Оста»
— Хорошо, я поговорю с детьми. Скажите Тамара, где продукты?
По лицам детей было заметно, что многие из них уставшие и голодные.
— Сейчас нам принесут еду, и ты начнёшь их кормить. А пока иди к ним знакомиться.
Я повернулась и вместе с Женькой пошла к детям, думая о том, как выйти из этой ситуации, чтобы никто не пострадал.
— Так Женька, будешь слушать меня и помогать. Ты уже знаешь, детей? С кем-то познакомился?
— Да, Оля я знаю некоторых, — сказал Женька по-взрослому, как настоящий мужчина. При этом он сделал серьёзное выражение лица. Я обратила внимание, что он за это время изменился и стал капельку взрослее.
— С некоторыми я давно знаком и мы друзья.
Я лихорадочно соображала, как быть? Нельзя допустить, чтобы пострадала детвора, чьи родители военные или же чиновники. Нужно поговорить со всеми и попытаться объяснить как себя вести и что говорить. В зале стояла невыносимая духота и жара. Окон не было, а вентиляция либо не работала, либо её наглухо закрыли. Детвора вела себя на удивление спокойно. Правда, девочки были психологически подавлены, у многих глаза оставались опухшими от слёз. А мальчики собрались в отдельный круг и как заговорщики о чём-то шептались. Ко мне подошёл мальчик лет тринадцати и сказал, что папа у него работает на правительство.
«Вот так сюрприз», — подумала я.
Усевшись в кресло, я посадила его к себе на колени и погладила.
— Меня зовут Оля, а тебя?
— Олег, — ответил он.
— Так вот Олежка, послушай меня очень внимательно и сделай так, как я тебе скажу. Ты должен мне доверять.
— Я постараюсь, — сказал он, и начал внимательно слушать.
— Ни кому не рассказывай о своём отце.
— Почему? — спросил он, с обидой в голосе, широко открывая от удивления голубые глаза.
— Папа обязательно всех спасёт, честное слово.
— Не в этом дело. Я уверена, что он у тебя хороший человек, только сейчас лучше ни кому об этом не говорить. Боевики только и ждут такой ситуации. Ты уже взрослый и должен понимать, что эти люди не шутят, и от твоих слов может зависеть жизнь других людей. Если спросят, про родителей скажи, что папа работает водителем автобуса, а мама воспитателем в детском саду. Понял?
— Понял, я ни кому больше не скажу об отце.
— Вот, и молодец! А ты знаешь ещё детей, у которых родители военные или начальники большие?
— Не знаю, я больше никого.
Мальчик сделал серьёзное лицо и задумался.
— Так вот, тебе задание, пойти и поговорить с другими детьми, только, чтобы этого никто не заметил. И про девочек не забудь, а после придёшь ко мне с этими ребятами, если узнаешь о таких. Договорились?
Я дружески сжала ему крепко руку и поцеловала. Что делать дальше? И я решила всё-таки собрать детей в круг, чтобы с ними поговорить. Тамара сидела в стороне и наблюдала за мной.
— Дети, дети — сказала я сильным голосом, придавая тембру командирские нотки.
— Давайте все ко мне! И разбудите тех, кто спит.
После этих слов ни осталось, ни одного ребёнка, который бы не поднял голову и не посмотрел в мою сторону. Те дети, которые спали, были разбужены сверстниками.
— Давайте сделаем большой круг!
— Зачем это делать? — спросил мальчик, которому на вид можно было дать лет пятнадцать. Он выглядел старше всех и вёл себя независимо. Поправив густые, кучерявые волосы на голове, он первый подошёл ко мне. Другие не хотели и с явной неохотой сходились в круг. Я вышла в центр и осмотрелась по сторонам. Тамара в этот момент вышла из зала, и я поняла, что у меня есть, пару минут для откровенной беседы с детьми.
— Ребята, — сказала я, наклонившись шёпотом, — слушайте внимательно, пожалуйста, не задавайте вопросов.
Дети заинтересовались таинственным разговором и дружелюбно смотрели на меня.
— Я такая же заложница, как и вы все здесь. Меня поставили смотреть за вами. Вот мой родной брат Женя, многие его знают, поэтому вы можете мне доверять. Когда у вас будут спрашивать о родителях, ни в коем случае не говорите правду. Это я говорю о тех детях, у которых родители военные или члены правительства. Лучше молчите, либо же придумайте профессии для них, простые и обычные. Учитель, водитель, охранник и т. д. Бандиты не любят наше правительство, военных, депутатов. Дети, у которых родители работают на правительство, автоматически становятся их врагами. Их не отпустят домой. Я не могу долго вам объяснять, почему так? Вот Олег он всё расскажет, если кому-то непонятно. Пожалуйста, я очень прошу вас, меня послушать и поступить так, как я вам объяснила. И ни каких разговоров в присутствии чеченцев.
— А когда нас отпустят?
— В ближайшее время вы сможете, вернутся домой.
И только я закончила, как появилась в дверях Тамара. Фу, слава богу, успела поговорить и я от усталости, напряжения рухнула в кресло.
Подошла Тамара, и я ей сказала, что поговорила с детьми, и они себя будут вести прилично.
— Есть дети военных?
— Нет, Тамара, таких детей нет.
— Не верю я тебе.
Она решила пойти поговорить с детьми.
— Кто из вас хочет пойти домой? — сказала она с явным притворством в голосе.
— Если вы молчите, то я понимаю, что все хотят скорее вернуться к родителям. Так или нет?
Дети молчали и испуганно переглядывались между собой.
— Мальчик подойди ко мне, — сказала Тамара ребёнку и позвала к себе. — Вот ты мне скажи, не бойся, кем работает твой папа?
— Мой папа охранник в магазине.
— А мама?
— Мама работает на обувной фабрике.
— Ты не обманываешь?
— Нет, а зачем мне вас тётя обманывать?
Он посмотрел на неё внимательно и мило улыбнулся.
— Ясно. А у тебя девочка с косичками? Как тебя зовут?
— Наташа.
— Наташенька, кто твои родители?
— Папы у меня нет, мы живём с мамой и бабушкой.
Она громко захныкала, содрогаясь от частых всхлипов.
— Тётенька! Тётенька, отпустите меня домой, я хочу к маме.
Видно было, что девочка говорит правду и Тамара, сжалившись, сказала ей, что скоро она пойдёт домой. Её не устраивала такое положение вещей, и она лично каждого ребёнка спрашивала о родителях. Я поднялась от нарастающего напряжения и думала об одном, чтобы никто из детей не сказал правду. На помощь Тамаре пришли ещё две чеченки, которые продолжили уговаривать детей рассказать о родителях».
Я закрыл дневник и задумался. Вот так ситуация, ничего не скажешь. По правде я бы никогда не смог предположить, что Оля такая смелая, отважная, и не растеряется в таком положении. Молодец! Мне стало по-особенному приятно. Я всегда чувствовал, что она необыкновенной души человек. Ко мне подсел на скамейку пенсионер, и чтобы не заводить не нужных с ним разговоров, я с неохотой пересел на другую скамейку и продолжил чтение.
Глава 14
Страницы дневника:
«Детей начали строить в цепочку. Получилась длинная вереница из тридцати пяти человек. Чеченцы были явно не довольны таким поворотом событий, но другого выхода у них не существовало. Я поняла, что наступило время освободить детей, и правительством предпринимаются шаги для нашего спасения. Я попросила Тамару с братом на прощание поговорить.
— Успокой маму и отца, ты понял? Пускай не переживают. Я уверена, что скоро нас всех отпустят. Сашке скажешь, что я его люблю, и он для меня самый лучший.
Женька в знак понимания неоднократно кивал головой, и я на прощанье его крепко поцеловала.
— А дядю Сашу тоже поцеловать от твоего имени? — сказал он и, скривившись, засмеялся.
— Ты не умничай, а сделай всё, как я тебя попросила. Ты уже не ребёнок и всё должен понимать.
В душе у меня была не совсем спокойно, потому что я не знала, действительно их отпустят, или нет? Пришли три боевика и увели детей. Остальная детвора начала плакать и просится домой. Я как могла их успокаивала и говорила, что скоро они будут дома. Женьки рядом не было и от тоски, стало холодно.
Я заплакала от боли, и досады. Тамара, видя это, отвела меня в сторону и сказала:
— Я понимаю, что ни ты, ни тем более эти дети ни виноваты в том, что произошло. Вы оказались случайно в этой ситуации. Я женщина и поверь мне на слово, больно всё это видеть.
Тамаре необходимо было хоть с кем-то поговорить, чтобы облегчить душу, найти пусть небольшую частичку понимания.
— Никто Оля из нас не хотел этой войны, будь она проклята. Сколько погибло невинных и несчастных людей. Мой народ не такой жестокий и кровожадный, как о нас пишут и говорят. Ты хоть раз была в наших краях?
— Нет, не доводилось.
— У нас замечательная земля и очень дружелюбные и гостеприимные люди. А какие горы и воздух!
Она присела на край стула и опустила голову. По правде в одно мгновенье, мне стало жаль Тамару. Я внимательно на неё посмотрела, она вздрогнула и подняла голову с заплаканными глазами.
