Сергей Зверев - Спасите наши души!
— У вас не найдется закурить? — спросил он.
Бородач, вновь не оборачиваясь, подал через плечо пачку сигарет, а лысый протянул зажигалку.
— Наверное, вы привыкли курить что-нибудь подороже, — усмехнулся он, но это все, что мы можем вам предложить в сложившихся обстоятельствах, — проговорил он.
Адмирал сунул сигарету в рот и по флотской привычке прикрыл язычок пламени ладонью. В этот момент лысый ловко защелкнул на его запястьях наручники, после чего локтем врезал по почкам и выхватил из кобуры адмирала пистолет. Хусейн застонал, только что прикуренная сигарета упала на коврик. Лысый тут же затоптал ее.
— Попался, предатель, — радостно проговорил он и не отказал себе в удовольствии снова ударить локтем, на этот раз по ребрам. — Доставим тебя в Дамаск, предстанешь перед трибуналом. Мы за тобой уже вторую неделю охотимся.
Адмирал не сомневался, что это не розыгрыш, не проверка его лояльности со стороны повстанцев. Он сразу же поверил, что его выкрали сирийские спецслужбы для показательного процесса в столице.
— Я вам заплачу. Вы получите большие деньги, — пообещал он.
— Стой! — Лысый хлопнул бородача по плечу.
Машина остановилась, подняв на проселке облако пыли. Лысый распахнул дверцу, вышвырнул адмирала в его белоснежном кителе на сухую пыльную землю.
— Значит, ты деньги нам предлагаешь, — прошипел он. — Выходит, правду говорят, что ты в четыре руки крал?
— Ложь, все ложь, — прохрипел адмирал. — Ваш режим обречен. На Асаде море крови.
Хусейн попытался подняться, но лысый тут же ударил ему ногой в грудь, повалил на землю.
— Топор сюда неси! — крикнул он водителю. — Руки вору отрубить надо.
— Я заплачу, — валяясь в ногах у лысого, взмолился адмирал.
— Твое счастье, что Сирия светская страна, иначе бы тебе быстренько руки отрубили по законам шариата. — Лысый плюнул в пыль, несколько раз, но уже несильно ударил Исмаиля ногой и поднял за шиворот. — Была б моя воля, я б тебя прямо здесь и кончил, бросил бы у дороги, как падаль, на растерзание одичавшим собакам. Их много теперь по дорогам бегает. Но мне тебя еще в Дамаск доставить надо.
Бородач держал заднюю дверцу поднятой, лысый затолкал адмирала в багажный отсек.
— Поехали.
Хусейн трясся на жестком полу. Бородач специально наезжал на камни, бросал машину в выбоины. Об адмирале похитившие его говорили как о неодушевленном предмете. Исмаиль даже не рисковал задавать им вопросы и делать предложения, с него хватило всего лишь одной попытки подкупить представителей спецслужб. Оставалось только надеяться, что вскоре ему придется столкнуться с более сговорчивой публикой. Однако, судя по разговору, надежд на это имелось мало. План похищения Хусейна был разработан досконально. Нападение в Латакии являлось всего лишь маскировкой, убивать его в городе не собирались. Главной целью было взять его живым и устроить над предателем показательный суд в Дамаске, чтобы другие высокопоставленные военные десять раз подумали, прежде чем переметнуться к повстанцам. Теперь Измаиля везли на его приморскую виллу, куда вскорости должен был прибыть катер сирийских военно-морских сил, чтобы забрать пленника к себе на борт. Так что шансов на спасение не просматривалось. Единственное, похитители не знали о квартирантке-итальянке — но что это могло изменить в сложившейся ситуации?
Джип скатился с горы и остановился у ворот виллы, на стене ограды виднелся датчик дистанционного управления.
— Где пульт? — перегнулся через спинку сиденья и уставился холодным взглядом в глаза Исмаиля лысый спецслужбист.
— У меня руки скованы, не могу из кармана достать. Снимите наручники, — обмирая от собственной наглости попросил Хусейн.
— Мне тебя за ноги подвесить, чтобы пульт сам собой выпал? — поинтересовался бородач, по тону стало понятно, что это не просто игривая манера вести разговор, еще немного поупираешься, и подвесят за ноги на фонарном кронштейне над воротами.
— Во внутреннем кармане кителя, — выдавил из себя адмирал.
— Так-то лучше, — осклабился лысый и запустил пятерню Хусейну за пазуху.
Небольшой брелок с кнопкой болтался на связке ключей.
— В доме кто-нибудь есть? — спросил бородач, поглаживая приклад автомата на соседнем сиденье.
— Нет, — вырвалось у адмирала прежде, чем он успел толком подумать.
Это был невольный обман, сделанный «на автомате». Ведь адмирал понимал, что похитителей интересует наличие охраны на вилле, а свою любовницу-итальянку Марию он скорее воспринимал как часть дорогой обстановки в доме. Пискнул электронный брелок, роллеты на въезде зашуршали, пошли вверх. Джип въехал во двор, нагло подкатил к самому крыльцу старого особняка, построенного в колониальном стиле. Лысый неторопливо выбрался из машины, поднял заднюю дверцу и, схватив адмирала за шиворот, потянул на себя. Хусейн не успел опустить ноги на землю, упал. Лысый хохотнул и бросил:
— Поднимайся. Покажешь, где тут у тебя холодильник. В горле пересохло.
Хусейн стал сперва на колени, потом осторожно поднялся на ноги. Но бородач не стал утруждать себя подбором ключей из связки с брелком, он локтем выбил стекло в дверном переплете, просунул руку и повернул головку замка.
— Дом проверь, — посоветовал более осторожный, чем его напарник, лысый.
— Чем и занимаюсь, — хмыкнул бородач и двинулся внутрь здания, поводя перед собой стволом автомата, он был настроен стрелять на первое же движение.
Лысый указал стволом на террасу, мол, следует пройти туда. Адмирал нехотя повиновался. Он чувствовал себя ужасно, болели побитые места, в горле давно пересохло, на зубах скрипел песок, но самым неприятным было ощущать себя абсолютно незащищенным в собственном доме, где Исмаиль привык чувствовать себя полновластным хозяином. А теперь тут распоряжались двое каких-то уродов-спецслужбистов, возомнивших себя черт знает кем.
— Садись, — приказал лысый, показывая на плетеное ротанговое кресло у легкого бамбукового столика.
Адмирал присел на краешек, положил перед собой скованные руки. Лысый скалил зубы.
— Не таким ты представлял свой конец? — проговорил он. — Думал небось, что тебе удалось вывернуться? А тут мы. Ты, как последний дурак, попался. «Быстрее к нам, господин адмирал, мы вас вывезем в безопасное место!» И раскинь мозгами, если они у тебя есть, мы же ни словом тебя не обманули. Вывезли в безопасное место, только не уточнили, для кого оно безопасное, для нас или тебя, — лысый хохотнул.
— У меня много денег. Я расплачусь с тобой, если ты меня освободишь, замолвлю за тебя словечко перед повстанцами, они простят тебе твое прошлое. Профессионалы нужны и им. Станешь богат, тебе не придется больше бегать, выполняя чужие приказы. Поверь, так станет для всех лучше. Асад долго не протянет. Ты мне кажешься более сообразительным, чем твой напарник.
— Почему ты мне одному предлагаешь? — прищурился лысый.
— Потому, что мы сейчас с тобой вдвоем разговариваем, — выразительно покосился на автомат адмирал, мол, напарника всегда пришить можно, чтобы не делиться деньгами.
Предложение адмирала имело практический смысл. С одной стороны, делиться не придется, с другой, бонус перед повстанцами, лояльность будет доказана. Но вопреки ожиданиям лысый отрицательно покрутил головой.
— Нам за тебя и в Дамаске неплохо заплатят, — заявил он. — Не старайся, я не предам своих.
— Такой идейный?
— Нет, но у меня в столице семья осталась — родители, жена и дети. Я им зла не желаю.
— Логично, — упавшим голосом произнес Хусейн. — Но можно же что-то придумать? Должен же быть из всего этого выход? Мы с вами цивилизованные люди, а не разбойники.
— Никакого альтернативного выхода в твоей ситуации не просматривается. Скоро придет за тобой катер, и тогда тебе останется только молиться.
Адмирал вглядывался в море, пытаясь рассмотреть в нем приближающуюся в образе военного катера смерть.
Молодая итальянка, лишь только у ворот виллы показался незнакомый ей джип, забеспокоилась. Адмирал неизменно приезжал на одной и той же машине, к тому же он раньше позвонил ей и сообщил, что ночевать станет в городе. Мария быстро закрыла дверь дома и поднялась на второй этаж, откуда, спрятавшись за занавеску, стала наблюдать за двором. Увиденное заставило ее испуганно вскрикнуть. Двое вооруженных автоматами неизвестных ввели скованного наручниками адмирала в дом. Арабский язык итальянка, промышляющая продажей своего молодого тела, знала лишь в пределах, необходимых для удовлетворения сексуальных прихотей Исмаиля, а потому и лексический запас у нее был специфический. Однако о намерениях лысого и бородача несложно было догадаться. Мария металась по этажу, прислушивалась к шагам бородача, методически обыскивающего виллу. И вот шаги уже послышались на лестнице, ведущей на второй этаж.
