Чингиз Абдуллаев - Поцелуй феи
— Готовь сто тысяч. — Она впервые перешла с ним на «ты», но это, похоже, его не удивило.
Все получилось так, как и предсказывал Аркадий. Она появилась в темной боковой верхней ложе как раз в тот момент, когда закончился дивертисмент. Винтовка лежала в углу. Она взяла ее, поискала глазами пятый ряд, отошла в глубь ложи, ожидая, когда зажжется свет. В такой момент все бывают ослеплены. Именно в эту долю секунды она и должна выстрелить. Обычно в это время все смотрят на сцену и никто не оглядывается на верхнюю ложу. Уже потом зрители начнут обмениваться впечатлениями и смотреть по сторонам.
В тот самый момент, когда вспыхнул свет, она решительно шагнула вперед. Пятый ряд, известная всей стране лысина. Прицел. Чтобы точно прицелиться и выстрелить, ей нужно не больше секунды. Выстрел. Второй. Она бросает винтовку. В зале раздается громкий крик. Еще один крик. Общие крики. Она выходит из ложи. Пожилой человек показывает ей в сторону лестницы. Она кивает ему и спешит туда, где ее будут ждать. Через минуту она уже была на улице, а потрясенные зрители и артисты все еще пытаются понять, что же произошло.
На этот раз все сработано чисто и аккуратно. Огромные некрологи, туманные сообщения о женщине-убийце заполоняют все газеты. Она даже чувствует некоторую гордость, читая газетные вырезки, специально подобранные для нее Аркадием. Она наконец получает сто тысяч. И ей нравится… Да, ей начинает нравиться ее собственная работа. Об отказе не может быть и речи. Теперь регулярно, раз в два-три месяца, она получает самые крупные и самые сложные заказы. И неизменно успешно выполняет все задания.
И каждый раз дома появляется новая спортивная сумка. Теперь уже она выбирает клиентов. Она давно перешла на «ты» с Аркадием, и их совместная фирма процветает. Целый год. И потом второй…
Она еще раз посмотрела в сторону светившегося окна. Сквозь легкие занавески отчетливо просматривались две мужские фигуры. Один мужчина был гораздо выше другого. Это и был как раз тот нужный ей человек, клиент. Уверенным, отработанным движением она подняла снайперскую винтовку. Главное в таких случаях — не торопиться. Опыт приходит с годами, и она вдруг подумала, что может считать себя опытным киллером. Этим ремеслом она занималась уже более двух лет. Мужчина подошел к окну, словно по ее заказу, и безмятежно встал около него. Очевидно, он ни о чем не подозревал. Значит, смерть будет для него неожиданой и легкой.
Женщина закрыла глаза. Она никогда не молилась в таких случаях, считая богохульством просить у Бога помощи в исполнении смертного приговора. Нет, она молилась потом, уже позже, искренне обращаясь к Богу и каждый раз прося у него кары только для себя. Только для себя, истово твердила она, пытаясь хотя бы таким способом обмануть судьбу и подставить под ее разящий удар лишь собственную жизнь. Но Бог не отвечал ей. То ли он молчаливо соглашался с этими приговорами, понимая, что она берет на себя некую санитарную функцию по уничтожению хищников. То ли просто выжидал, наблюдая, когда именно можно будет вмешаться. То ли его вообще не существовало, и она сама была и безжалостным палачом, и собственным судьей в одном лице. Она это не могла знать. Но подсознательно чувство вины всегда давило на нее, не отпуская с самого первого момента, с самого первого шага.
Она прицелилась, уже зная, что наверняка попадет с первого же выстрела. Правда, она всегда стреляла дважды. Это был ее своеобразный фирменный знак. Она успевала выстрелить в уже падающее тело второй раз и потом с удовлетворением читала в газетах, что вторая пуля входила в тело уже убитого человека. Но второй выстрел был нужен как контрольный. При этом первая пуля вонзалась в сердце, а вторая в голову, что обеспечивало идеальное выполнение любого заказа. Как много времени прошло с тех пор, как она научилась вообще выговаривать это слово — «заказ». Во всем мире подобные действия назывались убийством. И она поначалу так и называла все свои «упражнения» с винтовкой, отчетливо сознавая, что является убийцей. Но постепенно, со временем, четкое выполнение поручений стало для нее нормой, и она уже не комплексовала при слове «заказ», считая его таким же естественным, словно ей заказывали пиццу или место в парикмахерской.
За спиной послышался шорох, и она чуть повернула голову. Это бродила кошка, неизвестно каким образом оказавшаяся на этой стройке. Она встала рядом, чуть изогнув спину, готовая спастись бегством в случае малейшей опасности. Очевидно, это была ее территория, и она совсем не радовалась незваной гостье. Женщина улыбнулась животному. Их взгляды встретились. У обеих были немного напряженные, испуганные глаза. Она всегда волновалась перед выстрелом. Как тогда, в первый раз. Она снова прицелилась. Теперь нужно стрелять.
И в этот момент она снова услышала шорох за спиной… Это был даже не шорох, но она почувствовала запах. Тот самый запах, забыть который она никогда не могла. Это пахли гнилые зубы того третьего насильника, который вначале отказывался от нее. И после с таким наслаждением ее мучил.
Она даже не повернула головы, чтобы прицелиться. Просто вдруг развернулась всем телом и сразу выстрелила, в какую-то долю секунды опередив его, уже готового выстрелить ей в спину. Да, это был тот самый насильник. Она подошла к нему. Он был еще жив, но уже хрипел. Увидев знакомое лицо, он попытался улыбнуться, дернулся и умер.
Она стояла над ним, чувствуя, как в ней клокочет ненависть. Кроме Аркадия, никто не мог знать, что она здесь. Значит, ее время пришло. Видимо, Аркадий и те, кто стоял за ним, вынесли ей свой приговор. Она вздохнула, поправила винтовку. Этот день должен был когда-нибудь наступить. Очевидно, убийца ждал момента, когда она выстрелит в клиента, чтобы сразу же застрелить и ее. Она поняла, что все было продумано с самого начала. Это был так называемый вариант «двойного удара», когда сначала убирался мешавший человек, а потом и киллер, устранивший его. Иногда случался и «тройной удар». А иногда цепочка растягивалась до четырех-пяти трупов. И все делалось таким образом, чтобы навсегда похоронить саму возможность успешного расследования. Собственно, в криминальном беспределе, который воцарился на постсоветском пространстве, главарей мафии и просто очень богатых людей либо отстреливали, либо сдавали свои. Все якобы успехи правоохранительных органов являлись просто-напросто обманом. Следствию можно было говорить об успехах только в том случае, если более сильные конкуренты сдавали более слабых. Либо убивали их, не оставляя следователям никаких шансов.
И, посмотрев еще раз на высокого мужчину, так и не узнавшего, что он был на волосок от смерти, она пошла вниз по лестнице. Через два часа она была у дома Аркадия. К тому времени она уже знала, где именно он живет. Она вошла к нему без винтовки, одетая в обычные темные брюки и кожаную куртку, в которой обычно отправлялась на выполнение сложных «заказов». Увидев ее, Аркадий, похоже, даже не удивился. Он был в ярком цветистом халате, в каком обычно ходил дома. Он только деловито спросил:
— Все в порядке?
— Не совсем, — тяжело вздохнула она, — там все время вертелся какой-то неприятный тип, и я так и не смогла выбрать нормальную позицию.
— Жаль, — спокойно сказал он, — жаль, что тебе не удалось сегодня. Ничего, пойдешь завтра. Завтра подготовимся получше.
Тот, кого она убила на чердаке, работал вместе с ней в службе безопасности ее прежней компании. Она отчетливо помнила, что он работал именно там. И вдруг она поняла, почему два года назад так некстати и так кстати был убит Вадим Александрович. Она вдруг все поняла. Им нужно было лишить их с Юрием последней возможности выкарабкаться. Им нужен был такой снайпер, как она.
— Зачем вы убили Вадима Александровича? — вдруг спросила она.
— Что? — повернулся к ней Аркадий. Чашка в его руках чуть дрогнула, и это было лучшим ответом на ее вопрос.
— Зачем вы его убили? — тихо повторила она.
Целую минуту они молча смотрели друг на друга. Она понимала все, что он мог сказать ей в этот момент. И о необходимости иметь такого стрелка, как она. И о такой мелкой разменной фигуре, как Вадим Александрович, в той крупной игре, в которую играл Аркадий.
В свою очередь, и он понял все. Понял ее невысказанные вопросы, понял всю ее боль, понял, что она вернулась с задания, уже зная, что не должна была вернуться. Аркадий разжал пальцы, роняя чашку кофе на ковер, и выхватил пистолет. На это у него ушло полторы секунды. Она тоже выхватила свой пистолет, приобретенный еще год назад для исключительных случаев. На это она потратила целую секунду. Но она все равно опередила его…
И потом раздался выстрел. Только один выстрел. К тому же абсолютно бесплатный. Ее первый выстрел, за который ей не заплатили и который она обещала когда-то сделать. Аркадий изумленно посмотрел на нее, пошатнулся и упал на ковер. Пистолет глухо стукнул по ковру.
