Сергей Алтынов - Предателей казнят без приговора (Сборник)
Сказать мне было нечего.
– После этой акции Глушков на некоторое время был «заморожен». Цэрэушники не выходили на связь, он же, в свою очередь, сумел «подкормить» алмазами и тестя с его милицейским окружением, и торговую мафию, и Пиночета с его боевиками. Те, в свою очередь, не дремали. Успешно устраняли конкурентов, кого надо охраняли, кого не надо обирали до последнего гроша. Знаешь, почему в начале 80-х были запрещены секции карате?
– Запрещать в те годы любили.
– Это было сделано по приказу КГБ. Среди сэнсэев-тренеров нашлось несколько дружков Пиночета. В их секциях стали готовить боевые группы, которые, помимо изучения смертоносных приемов, проходили еще и психологическую обработку. Они должны были беспрекословно выполнить любой приказ тренера сэнсэя. Запрет был вынужденной мерой, хотя, возможно, и не без перегиба. После смерти Брежнева с приходом к власти Андропова, бывшего председателя КГБ, ситуация резко меняется. Слетает всемогущий тесть Глушкова, а министр Щелоков пускает себе пулю в лоб. В милицейское руководство направлены лучшие офицеры контрразведки, в МВД начинается серьезная чистка. Под серьезный пресс попадает и Пиночет. Помимо милиции и КГБ, на него имеют большой зуб и воры с авторитетами. Каратисты-телохранители оказываются ненадежной защитой. С ними жестоко расправляются. Причем я, не поверишь, до сих пор не знаю кто. Либо воры наняли куда более тренированных боевиков, либо таковые нашлись в профильных ведомствах. Ни одно из убийств раскрыто не было. Вскоре выловили и Пиночета. Его сумели выманить с помощью агентуры. Взят он был в тот момент, когда отправился на очередной разбой – бомбить подпольного ювелира и торговца драгметаллами. Пиночета брал спецназ КГБ, поэтому задержание прошло четко, без стрельбы и попыток сопротивления. Однако наказания Пиночет ухитрился избежать. Суд направил его на принудительное лечение в психбольницу. Адвокатом Пиночета был закадычный приятель Глушкова, некто Шпеллер. Таким образом, Пиночет не сдал следствию и суду своих покровителей, а те, в свою очередь, сумели отмазать его от тюрьмы, где бы с беспредельщиком неминуемо расправились авторитеты. Однако пару лет Пиночету пришлось проваляться в психбольнице, затем еще года на четыре схорониться в одном из южных городов. «Алмазная заначка» вполне позволяла ему это сделать. Именно в эти самые годы многое меняется и в стране, и блатном мире. «Новое мышление» не прошло мимо бандитских авторитетов. Появляются первые кооперативы, которые организуют бывшие «цеховики», прошедшие «коммерческую школу» в рядах торговой мафии. Разумеется, тут же появляется и рэкет. Появляются и так называемые «апельсины» – воры, купившие воровскую «корону». Начинается время Пиночета, и он вновь появляется в столице, возглавив банду, состоящую из каратистов и кикбоксеров. Долгие годы он наводит ужас на зарождающийся предпринимателей класс, но в середине девяностых снайперский выстрел ставит точку в карьере беспредельщика.
– Кто стрелял, разумеется, не выяснили до сих пор?
– Кому положено, тот и стрелял, – весьма жестко ответил Степаныч. – У Пиночета вновь был надежный тыл. Все тот же Глушков с адвокатом Шпеллером и милицейской братией, сумевшей либо восстановиться в органах, либо создать охранные кооперативы. Пиночет периодически выполнял некоторые «деликатные поручения» Глушкова. Убийства, похищения, взрывы офисов конкурентов. Если в советское время Глушкова нельзя было трогать, как партаппаратчика, то в демократическое оперативные действия в его адрес вновь были исключены. Теперь он был прогрессивным политиком либерального толка, впоследствии депутатом Госдумы, имевшим соответствующую неприкосновенность. Пиночет, к слову сказать, за месяц до смерти также принял решение баллотироваться в Думу. Лева Лис тем временем умер в тюремном госпитале, пуля нашла и главного ревнителя понятий Ваню Изумруда. Теперь преступный мир мог и желал вмешиваться в политику, заниматься коммерцией. С Глушковым же… За два месяца до августовского путча руководство КГБ получило сведения, что на контакт с Филиппом Семеновичем, по-прежнему занимавшим высокий пост в международном отделе, вышел весьма опытный офицер западной разведслужбы. Это означало, что затевается что-то серьезное. В течение двух месяцев контрразведчики пытались убедить руководство снять с Глушкова неприкосновенность, но… Грянул августовский путч, через пару дней не стало и КГБ. Памятник Дзержинскому был снесен, и в самую первую очередь был ликвидирован отдел, собравший компромат на Филиппа Семеновича… Как ты сам знаешь, последние годы Глушков не менее энергичен, чем в молодости. Не без его помощи сынок создает так называемую «шоколадную империю». Кстати говоря, ты знаешь, на ком женат Глушков-младший?
Я лишь покачал головой.
– На дочери одного из замов директора ФСБ, – ответил Степаныч. – А знаешь, кто такой Леонтьев?
– Неужели племянник Глушкова? – вопросом на вопрос отозвался я.
– Двоюродный, – кивнул Нефедов. – Потому и карьеру так успешно сделал. Ну, что теперь скажешь, Валентин?
– Так вот сразу? – несколько обескураженно отозвался я. – Для начала спросить хочу… Ты вот знал все это, но тем не менее отправился в разведрейд. Зачем?
– Никаноров сильно мешает глушковско-леонтьевской банде. Нам же поручено уничтожить Андриана.
– Вообще-то задача поставлена захватить, – возразил я.
– Андриана живым не захватить, – покачал головой Григорий Степанович. – Даже тебе… Убить сможешь. Захватить нет… По-моему, мы сейчас все Упыри, а, Валентин?
– Значит, черные метки нам присылал ты? – спросил я, не повышая голоса.
– В том-то и дело, что нет! – дернул головой и усами Нефедов. – А с вами решил пойти, чтобы не допустить смерти Никанорова и… вашей смерти, ребята. Но в дело вмешалась третья, если не четвертая, сторона.
– Ни Никанорову, ни Леонтьеву неподвластная и невыгодная, – кивнул я.
– Как ни крути, – согласился со мной Степаныч. – Кто-то умышленно дезорганизует отряд, желая вывести его на некий момент истины. Желая спровоцировать кого-то из нас и, таким образом…
– Установить некую неясную пока что для нас истину, – закончил за Нефедова я. – На сегодняшний момент мы знаем, что Игорь Толмачев единственный, кто не получил «метку» из-за того, что не принимал участия в чеченской войне…
– Да, это так.
– Упырь из нас тот, кто проявил упыриную суть именно тогда. Его и преследует и пытается вычислить наш неизвестный охотник. Он вы-чис-ля-ет Упыря! – по слогам подвел итог я. – Нет, он держит под подозрением всех нас, но должен вычислить одного.
Кажется, мы окончательно сумели объяснить происхождение меток и дурацких посланий. Вот только что мне, как командиру, предпринимать дальше? В моем отряде по-прежнему имеется один Упырь и один охотник на Упыря. А впереди нас ждет товарищ Никаноров с прекрасно обученными и вооруженными бойцами. Одним словом – где-то впереди война, где-то под боком упырь-кровопийца.
– Вот теперь ты знаешь все, – произнес Нефедов. – Получается следующее… – Степаныч сделал паузу, затем неожиданно спросил: – Шоколад любишь?
– Да так… Шоколад он разный бывает. Бывает сладкий, бывает горький. Бывает белый.
– Почему мы здесь? – спросил Нефедов и тут же сам нашелся с ответом. – А вот почему. В начале весны этого года в этом самом маленьком африканском государстве случился очередной переворот. Один африканский клан напал на другой и многих в нем поубивал. В стране начались жуткие разборки, даже наше посольство эвакуировали. Причем при поддержке наших бойцов и фээсбэшного «Вымпела». Ну нам-то, казалось бы, чт? до этих негров (извиняюсь – африканцев)?! А дело оказалось самым прямым – государство Эст-Куар является крупнейшим поставщиком какао-бобов на международные рынки. И имеет прочные контакты с фирмой Глушкова-младшего. Недаром, ох недаром подкармливал Филипп Семенович золотом и валютой местную «братскую компартию».
– А основные плантации какао-бобов находятся на этом острове, – не спросил, а утвердительно произнес я. – И их теперь контролирует не правительство Эст-Куара, а полковник Анд… С помощью генерала Леонтьева, дольщика в глушковском бизнесе, затевается сложная комбинация. Леонтьев по линии военной разведки якобы находит перебежчика Никанорова и решает организовать операцию по его поимке и доставке в Россию. Мы вступаем в боестолкновение с отрядом полковника Анда и убиваем его… Возможно, погибаем и сами…
– Очень хороший вариант для Леонтьева, – кивнул Степаныч. – Мертвые герои не размышляют и не задают лишних вопросов.
– В этом случае Глушков-младший становится абсолютным монополистом, берет под конт– роль основные какао-плантации и начинает сам диктовать цены и прочие условия на кондитерском рынке. Причем не только в России. Стало быть, воюем за Глушкова-младшего?
