Максим Шахов - Тайна опустевшего причала
Глава 3
Безоговорочно согласившись с мнением своего командира о том, что малейшее промедление может свести на нет все последующие усилия КОМАНДЫ, друзья начали действовать немедленно. Условившись о способах связи, они отправились в столицу Эстонии уже этим вечером. Но по разным направлениям. Гера выехал туда на ночном поезде. Аракчеев и Виталий – на внедорожнике журналиста. Алексеевой надо было уведомить свое начальство в МИДе о неожиданной поездке. Поэтому с утра она отправилась на службу, а в середине дня села в самолет Москва – Таллин.
На месте, тоже с целью максимального ускорения процесса, было решено начать работу одновременно по всем трем, обозначенным Талеевым направлениям. Поэтому сам Гера, едва ступив на сверкающий чистотой перрон железнодорожного вокзала Таллина, отправился в редакцию ежедневной газеты «Ээсти Пяэвалехт». Понятно, что российской популярностью, как известный кремлевский журналист, он здесь не пользовался. Однако среди руководства газеты нашлись люди, которые не только слышали фамилию Талеева, но даже встречались с ним в Москве, работая там в служебных командировках. Правда, сам Гера такой памятью похвастаться не мог.
Зато среди таких людей оказался заместитель шефа одного из крупных газетных отделов, в котором числился сотрудником интересующий КОМАНДУ журналист Тойво Круус. Звали его Финч. Он был грузен телом, хотя и весьма подвижен, сравнительно молод и приятен в общении. Что немаловажно, он был другом Тойво и с радостью встретил в своем кабинете московского гостя.
– А ведь нас даже представляли друг другу! Пару лет назад на вернисаже эстонской живописи в Москве. – Финч, как подавляющее большинство эстонцев такого – и более зрелого – возраста, свободно говорил по-русски. Хотя и с выраженным прибалтийским акцентом, растягивая не только гласные, но и согласные звуки.
Заметив некоторую неуверенность Талеева, он милостиво пришел на помощь гостю:
– Ну где же там было всех упомнить! А у меня даже фотография сохранилась…
Талеев подумал, что Финч сейчас начнет рыться в многочисленных ящиках необъятного стола и станет утомлять воспоминаниями, даже крошечную толику которых Гера при всем желании никак не мог отыскать в самых заповедных уголках своей памяти. Поэтому он уже раскрыл было рот, чтобы попытаться вернуть энергичного редактора в нужное русло, но тот без посторонней помощи сам заговорил на интересующую журналиста тему:
– Наш Тойво – известный человек. В определенных кругах, разумеется. Если бы он еще не был таким… э… таким… – Финч замялся, подбирая нужное слово, – непримиримым, что ли, давно мог бы занять это место. – Редактор покрутился в высоком и широком кожаном офисном кресле. – Или даже еще повыше… Настоящий репортерский талант и потрясающий нюх!
– Я так понимаю, что не все у вас согласны с подобной оценкой его достоинств.
Финч приуныл и огорченно развел руками.
– Я ему сколько раз говорил: ну, покритиковал ты правительство, прошелся по силовикам, указал – ненавязчиво! – на проблемы русских, и отлично, смени тему! Но это не для Крууса. Он, как бойцовый пес, вцепившись, не отпустит. Раскопает такие подробности… Начнет задавать высоким лицам неприемлемые вопросы в прямом эфире. А с переносом «Бронзового солдата»?! Ну, написал серию острых статей – замечательно! Зачем самому-то в пикеты ходить с транспарантами? Зачем лезть в самое пекло?! Вот и просидел потом чуть не двое суток под арестом вместе с активистами «Ночного дозора» в помещениях морского порта. Думаете, успокоился? Вышел и написал еще серию статей! Правда, их уже без правки никто не взял. Там и об издевательствах, и…
– Преувеличивал? Врал?
Финч закряхтел:
– Ну, вы же сами журналист. Прекрасно все понимаете… – Однако Гера продолжал сверлить редактора строгим настойчивым взглядом. – Ну, нет, не врал! А кричать-то об этом зачем? У вас, у русских, такого разве не бывает?
Талеев сменил гнев на милость:
– Еще как бывает! Ладно, я ведь по другому вопросу хотел с ним встретиться. Видел в Интернете записки Крууса о наркотиках. А я сам как раз готовлю материал по этой проблеме. Вот и заметил кое-какие параллели, весьма занятные. Хочу обсудить лично. Попытался по телефону с ним связаться, никто не отвечает. Ни в социальных сетях его не нашел, ни в Твиттере…
– Неуловимый Джо! Он у нас работает по свободному графику. Может иногда неделями не появляться, сбросит «на мыло» статейку, мы его и не тревожим. Вот и сейчас… постойте, дайте вспомнить… та-а-ак… Дней пять уже, как я его не видел. Прибегал такой весь взволнованный, целеустремленный. И злой! В своем столе порылся, что-то захватил, а со мной лишь парой фраз перекинулся.
– О чем?
– Да ни о чем конкретно. Сказал, что, если у него все получится, это будет «бомба» почище «Бронзового солдата». И еще: «…они у меня так просто не отделаются, за все заплатят!»
– Ничего не сказал о будущей теме? – скорее констатировал, чем спросил Талеев.
Финч опять с сожалением развел руками:
– И о том, кто такие «они», тоже можете у меня не спрашивать! Абсолютно не в курсе. Если хотите, дам его домашний адрес. Может, повезет, и застанете его дома, хотя… Он скорее сюда прибежит. Или позвонит.
– Давайте адрес. А если вдруг позвонит, пожалуйста, свяжитесь со мной. Я в «Виру» остановился, пробуду еще пару дней.
– Да-да, конечно. Надеюсь, что мы еще встретимся. Втроем.
Вот на это Гера не рассчитывал даже при самом благополучном раскладе. Надо же: в Москве озабочены исчезновением журналиста, а в его собственной стране, на его штатном месте работы ни о чем даже не подозревают. Или делают вид? «Ладно, разберемся. Сейчас надо оформить свой номер в гостинице, который забронировал по телефону еще из Москвы. Потом связаться с ребятами. А там можно и по адресу наведаться. Только осторожно!»
– …может, вас это заинтересует.
Талеев, размышляя о своем, упустил на секунду нить беседы.
– Что заинтересует?
– Так я говорю, человек один к нему приходил. Хотя давно уже это было, в прошлом месяце. Русский. В возрасте, наверно, под шестьдесят. Настырный. Хотя нет, так не скажешь, он тихий был, незаметный. Но поскольку Тойво не было, еще дважды являлся. Ждал в холле, а потом уходил. Абсолютно ни с кем не разговаривал. Даже со мной не поделился, зачем ему Круус.
– Так, может, что-то личное, родственник какой…
– Нет-нет! У Тойво нет родни, кроме сестры. Я думаю, это был один из тех, с кем Круус познакомился на вахтах «Ночного дозора». Наверно, еще что-то в таком же ключе хотел предложить. Или рассказать об очередных гонениях на русских. Знал, что репортера это заинтересует.
– И что?
– А потом Тойво с ним встретился. Они ушли поговорить в кафе, и я мужчину больше никогда не видел. Да и Круус, сейчас припоминаю, именно с того времени почти не показывался в редакции. Стал каким-то нервным, дерганым. По телефону ничего не хотел обсуждать. Вот только на «бомбу» и намекнул.
– «Бомба», «бомба», ба-бах! Простите, это я так… Вы говорите, что свои материалы Круус на электронную почту сбрасывал? На редакционную или вам лично?
– Мне. Он не хотел, чтобы кто-нибудь еще…
– Понятно. Хотя вряд ли мне это поможет. Но если что-то придет от него…
– Я тут же свяжусь с вами! Непременно!
Талеев дружески распрощался со словоохотливым заместителем начальника отдела и покинул здание редакции.
Финч задумчиво смотрел на закрывшуюся за московским гостем дверь. Ну вот, опять у Тойво неприятности. Вчера по его душу являлся другой «ответственный человек». Финча вызвал к себе сам главный редактор, в кабинете у которого вальяжно разместился этот «представитель компетентных органов». Правда, главный представил его как чиновника городской мэрии. Да хоть дирижером симфонического оркестра представь! Сотрудников охранной полиции – КаПо – Финч научился распознавать на расстоянии, в темноте, с завязанными глазами… Может, по запаху? Впрочем, эти ребята никогда сами не стремились быть неузнанными. Скорее наоборот. Финч удостоился двадцатисекундной аудиенции – «нет», «не был», «не видел», «не могу знать» – и еле заметного прощального кивка. Ну их всех к черту! Пусть сами разбираются. Тем более что у заместителя начальника отдела действительно не было никаких сведений о своем друге Тойво.
В отличие от своего командира, Аракчеев и Снайп первым делом устроились в таллинской гостинице. Они выбрали недорогой трехзвездочный отель «Метрополь», главным преимуществом которого было его расположение – в непосредственной близости от Старого города, в десяти минутах ходьбы от 22-этажной высотки отеля «Виру».
К сестре эстонского журналиста Виталий отправился один. Он убедил Аракчеева, что не стоит пугать женщину неожиданным визитом сразу двух джентльменов. К тому же Снайп неплохо мог изъясняться на одном из прибалтийских языков. Конечно, жаль, что не на эстонском, а на латышском. Зато можно выдать себя за коллегу из соседней дружественной Латвии. Вдобавок, в отличие от темноволосого и темноглазого приятеля, Вит был блондином с холодным взглядом поразительно светлых глаз.
