Сергей Зверев - Обратный отсчет для Пальмиры
– Казим, все эти мины и взрывчатка подключены к одному выключателю, – стал объяснять Зимин, мысленно чертыхаясь, что не может точно по-арабски передать старику слишком специфические слова. – Это как включить свет во всем доме одним выключателем. Человек, что жил в вашем доме, придумал так. Надо всего лишь прийти в одно место, нажать, и все на многие сотни метров взлетит на воздух. Понимаете?
– Да, да, да! – закивал сириец. – Очень злой человек. Очень много горя от него по земле идет. Рядом с ним идет, следом по его шагам идет, его дыханием заражается.
– А как его звали, вы знаете?
Все в комнате замерли, когда Зимин перевел свой вопрос на русский. Даже Сидорин, при всей своей видимой флегматичности, отреагировал очень живо и возбужденно.
– Его зовут Сафир Джадазир, – ответил старик. – Назвав вам его имя, я могу умереть. Но это уже не важно. Вы правы, пришло время платить по долгам. Если смогу вам помочь, то я помогу.
Казим ушел в сопровождении сирийских спецназовцев, а Сидорин принялся мерить шагами большую комнату. Зимин немного растерянно смотрел на полковника, решив, что он что-то напортачил во время допроса.
– Ну, в общем-то все правильно, – как-то неопределенно проговорил Сидорин, остановившись перед переводчиком. – А скажи-ка мне, Олег, чего ты сиганул Мариам спасать? По минам, сломя голову.
– Так… – начал Зимин и запнулся от неожиданности. Он совсем не ждал такого поворота в их разговоре. – Я сейчас не смогу вам точно объяснить, но в целом все получилось на интуиции. Понимаете, Мариам разговаривала с той девушкой и могла получить какую-то ценную информацию. Потом, когда та распахнула куртку и я увидел на ней взрывчатку, размышлять было уже некогда. Командир с его позиции взрывчатку на девушке не видел, а кричать бесполезно – пока объяснишь, пока убедишь. Вот я и… самым простым способом…
– Вот, командир, – усмехнулся Сидорин, посмотрев на Котова, – как подчиненные о тебе заботятся. Твою девушку, рискуя жизнью, спасают.
– Я не думал в тот момент о Мариам как о девушке своего командира, – срывающимся от волнения голосом заявил Зимин.
– Это я к слову, – отмахнулся Сидорин. – К слову о том, что вот такие привязанности делают нас на войне слабыми. Слабыми и уязвимыми. Чем меньше их, тем человек свободнее распоряжается самим собой. Эх, молодежь, молодежь, что с вами поделаешь! Ну да ладно. Давайте о делах более насущных.
– Вам знакомо это имя – Сафир Джадазир? – спросил Котов, обрадовавшись, что полковник сменил тему разговора.
– Да, кое-что на него есть. Месяца два назад я впервые услышал это имя от сирийских контрразведчиков. Странная личность, непонятная.
– Кто он в иерархии террористической организации?
– И это непонятно. Джадазир не стоял у истоков создания ИГИЛ, он появился в поле зрения разведки всего с полгода назад. Выходец из восточных регионов Сирии, этнически в нем намешано крови со всего Востока. Дальние родственники, как удалось установить сирийцам, есть и в Ираке, и в Иране, и в Йемене. Даже в Ливии.
– И он ни с кем не поддерживает связь? – догадался Котов.
– Никаких контактов. Да и родственные связи тут не близкие. Нет ни братьев, ни сестер. Родители умерли, и все его родственники, по нашим понятиям, сводятся к двоюродным и троюродным. Но не это интересно. Непонятна его террористическая деятельность. Я бы сказал так, что его участие в минировании исторических и культурных памятников, стоящих на учете в ЮНЕСКО, – это несколько неожиданно. Он слывет идейным борцом, которому чужды политические воззрения и амбиции. Если послушать свидетелей, то получается, что он – сторонник создания огромного и могущественного исламского государства, строящегося и живущего по законам шариата[5], но сам, опять же по свидетельствам очевидцев, не является ортодоксальным мусульманином.
– Специалист на службе у террористов, – заметил Котов, – такое встречается часто. Работает за деньги, работу свою выполняет хорошо, но, кроме этого, надо еще и стараться выказывать симпатии своим работодателям, а то ведь в два счета можно попасть под горячую руку.
– С ножом, – продолжил мысль Зимин. – Под горячую руку с ножом и перед камерой.
– Я думал об этом, – согласился Сидорин. – И появилась у меня одна идея. А что, если нам этого Джадазира найти и побеседовать с ним по-хорошему? Мол, негоже вот так, за деньги предавать общечеловеческие ценности, это цинично, подло и уголовно наказуемо в конечном итоге. А также намекнуть ему, что добровольная и чистосердечная помощь в разминировании Пальмиры даст ему шанс на прощение.
– Подождите, Михаил Николаевич, – усмехнулся Котов. – Вы сейчас имеете в виду, что нам надо найти Джадазира на той стороне и привести его сюда? Мысль хорошая, только где его искать? Если он в рядах ИГИЛ или «Джабхат ан-Нусры», а у вас нет относительно точных данных, то этот тип может находиться где угодно.
– Есть относительно точные данные, – слегка пожал плечами полковник.
– Тогда можно попытаться перевербовать этого человека, – оживился Зимин.
– И как? – с интересом посмотрел на переводчика Котов.
– Видите ли, исходя из общего анализа ситуации в Сирии, а также на всем Ближнем Востоке, в настоящее время идет чистой воды соперничество между «Аль-Каидой» и ИГИЛ. Что-то вроде передела сфер влияния. Не скажу, что это позитивный процесс, потому что обе сильнейшие организации на мировой террористической арене являются крайне радикальными и разделяют исключительно правые исламистские идеи. Но есть одно небольшое «но». И у ИГИЛ, и у «Джабхат ан-Нусры», и у курдов есть четкая стратегия и далеко идущие планы. А вот остальные движения и более мелкие оппозиционные правительству группировки, судя по всему, придерживаются лишь краткосрочных планов. Например, они стремятся сохранить свою автономию на местном уровне или же слегка расширить свою территорию.
– Правильно, – согласился Сидорин, – довольно зрелое суждение. Поэтому будет не очень сложно договориться и ослабить антиправительственную коалицию в Сирии. После наших ударов с воздуха многие пойдут на переговоры. Но это дело будущего.
– Так к какой группировке принадлежит Джадазир? – спросил Котов.
– Это некогда сильная организация из восточной части Сирии, которая пережила раскол и кризис власти. Сейчас она, большей частью, тяготеет к другим, более сильным группировкам, но все еще пытается сохранить свое название и свои идеи. Правда, эти идеи глобальностью не блещут. Я бы так сказал, что у этой группировки больше выжидательная позиция, они ждут победы сильной стороны.
– «Джамаат Найфази аль-Ислами», – сказал Котов. – Я прав?
– Совершенно точно, – одобрительно кивнул Сидорин.
Солнце стояло высоко, но такой жары, как всего три месяца назад, уже не было, когда под ногами не только асфальт, а, казалось, бетон плавится. Подполковник Ивлиев стоял в начале улицы со схемой в руках. Двое солдат вынесли из машины раскладной столик и несколько стульев.
– Вот смотрите, – раскладывая схему на столе, сказал он. – Это ситуация на сегодняшний день.
Котов вместе со своим заместителем старшим лейтенантом Беловым и переводчиком Зиминым подошли к столу. Схема была сделана с помощью аэросъемки и наложена на туристическую карту еще довоенного времени. Большая топографическая точность на этом этапе разминирования была не нужна, и Ивлиев пользовался тем, что смогли изготовить его помощники и специалисты российской авиационной группы ВКС в Хмеймиме.
– Боевики прорывались вот с этой стороны. Здесь вы их остановили, уничтожив всю группу. – Ивлиев нарисовал пару стрелочек карандашом на севере. – Вот здесь вторая группа обошла ваши позиции и попыталась пробиться на территорию Пальмиры. Дошли они вот до этого места, чуть западнее колоннады. Почти до Дамасских ворот.
– Дошла не группа, – поправил Котов, – а всего лишь трое. А группа несла потери на всем протяжении пути следования.
– Ну да, – согласился подполковник. – Теперь смотрите. Мы расчистили от мин два прохода. Вот здесь – от Триумфальной арки по улице колонн, и здесь – от Агоры по Дамасской улице.
– А не проще было, – спросил Белов, – с севера и северо-запада расчистить участок, где атаковали боевики?
– Там мы тоже начали. Завтра к вечеру закончим и тот участок. Видите ли, товарищи офицеры, положение у нас сейчас, как между двух огней. Здесь – мины, боевики, которые пытались зачем-то прорваться с боем в Пальмиру, а с другой стороны – начальство из Москвы, которое получило приказ президента в кратчайшие сроки разминировать этот музей под открытым небом. Вопрос политический. Сделать это должна только Россия. И с блеском. А тут возник вопрос с этим центром дистанционного управления минными заграждениями. Понимаете, как нас напрягают? Кстати, и вашего Сидорина напрягают тоже. Он вам не говорил об этом?
