Б. Седов - Без Надежды
«А еще скажи, – тут же принялся тянуть меня за язык бес-искуситель, – что ты ее обязательно трахнешь. Никуда не отвертится! Скажи ей, скажи!!! Позырим, как эта подруга вылупит зенки! Приколемся! Ну! Не будь размазней!».
«Брысь!» – Я затаил дыхание и осторожно положил ладони на стройные бедра, туго обтянутые коротким узеньким платьицем. И как можно было в таком кататься на велике, не боясь при этом ослепить всех местных аборигенов своими трусами?
– Если сегодня не застряну в Питере, то обязательно заверну к тебе, как поеду обратно. Договорились? – Легким движением я привлек Наташу к себе. Она и не думала упираться. – Ты не против? – двусмысленно поинтересовался я у нее.
– Договорились. Не против. Я буду ждать. – Она подняла ко мне личико, закрыла глаза, приоткрыла пухлые губки. Не поцеловал бы ее при этом только юродивый.
А минуты, как сказал бы поэт, стремительно уносились в небытие. И на меня уже всей своей слоновьей тушей навалился цейтнот. Я просто не мог продохнуть под этим чудовищным прессом.
– Уф! – с трудом оторвался я от Наташи и попробовал отдышаться. – А знаешь, мне это понравилось.
– Мне тоже.
– Я бы не против продолжить.
– Я тоже.
Эх, если бы у меня на сегодня не была забита стрела со смотрящим! До которой оставалось уже менее двух часов. А ведь еще предстоит переться черт знает куда: сначала полста километров до Питера, потом через весь город, через его непролазные пробки; а потом еще до Курорта…
«А может быть, позвонить? Постараться на сегодня отмазаться? – подумал я, а рука уже непроизвольно потянулась к карману, в котором лежал телефон. Но в самый последний момент я одернул себя: – Нет, так не годится! На повестке сегодняшней встречи есть один очень важный вопрос – обещанный мне заграничный лепила. А ради такого можно отменить свидание даже с Клаудией Шиффер. Даже с Наоми Кэмпбелл. Да что там Наоми! Даже с Пугачихой и Орбакайте, вместе взятыми. В одном флаконе! Когда речь заходит об очередном изменении внешности, плотские развлекухи отодвигаются в сторону!»
– Ну, я пошел, – неуверенно сказал я, отступая к двери. – Но вечером постараюсь обязательно заглянуть. Как только вырвусь из Питера, сразу сюда.
– Ловлю на слове. – Эффектно выпятив нижнюю губку, Наталья ловко сдула упавшую на лицо прядку волос и, словно оправдываясь за свою настойчивость, посетовала: – А то мне здесь одной такая тоска. Просто непролазная скукотища…
«Я тебя понимаю, малышка, – размышлял я, аккуратно пробираясь на „Лексусе“ от Натальиной дачи к шоссе. – Сам испытал нечто подобное, просидев сиднем полтора месяца в этой глуши. Но теперь, надеюсь, все позади. И для меня, и для тебя, Наташка. Черт, и какая же ты классная баба! Удачно все-таки начался сегодняшний день.
Даст Бог, так и продолжится».
***Но Бог ничего мне больше не дал. Наверное, исчерпал скудный запас положительных эмоций, выделенный для меня на сегодня. Остались лишь гадости.
«Что ж, ничего не поделаешь, парень. Придется скормить тебе их за неимением лучшего, – виновато вздохнул Господь и, чем-то смахивающий на добряка Санта-Клауса, полез в огромный мешок с яркой надписью, сделанной почему-то по-испански: «MIERDA![6]» – Тебе ведь не привыкать. Ты сможешь переварить и такое».
И, не успел я добраться до Питера, как он щедро швырнул в меня первую пригоршню проблем.
Глава 2
ЧЕРНАЯ МЕТКА
Я опаздывал и шел на пределе. Не обращая внимания на двойную сплошную, лихо оставлял позади многочисленных попутчиков, запрудивших Московское шоссе. Стрелка спидометра зашкаливала за отметку «120», но я заботился лишь об одном: как бы не угодить в лапы какому-нибудь дурному гаишнику и не потратить на разборки с ним драгоценное время. Гаишники, к счастью, пока на дороге не попадались. Зато мой «Лексус» вдруг догнала красная «девятка» и прочно приклеилась сзади.
«Что же, разумно, – машинально одобрил я тактику водилы „девятки“, косясь в панорамное зеркало. – Если уж и посылать к дьяволу правила, то всегда лучше делать это за чьей-то спиной. Остановят переднего, а ты спокойненько покатишь дальше, поджидая следующего „тягача“, за которым можно опять прицепиться, оберегая свой тощий лопатник… Хм, но этот парень, похоже, торопится еще сильнее меня».
«Жигуль» несколько раз мигнул мне дальним светом и, когда я даже и не подумал подвинуться в сторону, дождался небольшого просвета во встречном потоке и на форсаже лихо обошел «Лексус» чуть ли не по противоположной обочине. Выглядело это красиво.
Вот только совсем некрасиво повел себя водитель «девятки», как только оставил меня позади.
Обогнал, и обогнал. Молодец! Флаг тебе в жопу! Езжай себе дальше. Но зачем же сразу давить на тормоза и мне воздух перекрывать. Неужели в отместку за то, что я не уступил тебе осевую? Если это действительно так, то до чего ж мелко!
Когда «Жигуль», мигнув задними фонарями, сбросил скорость до девяноста, я процедил сквозь зубы ругательство и безуспешно попробовал дернуться влево. Потом вправо – с трудом втиснулся между двумя легковушками, но «девятка», ведомая умелой рукой, тут же перестроилась впереди меня и еще немного притормозила. Ее водитель был явно намерен не позволить мне спокойно и быстро добраться до города.
Вот тогда я уже рассердился всерьез. Подумал:
«Кто-то ищет себе неприятностей? Так на здоровье! Я легко могу их обеспечить! Что, приятель? Прижмемся к обочине? Остановимся? Потолкуем? Разберемся, кто из нас прав, кто виноват?
Но это лишь на словах. А по жизни у меня сейчас нет ни единой свободной минуты, чтобы транжирить их на разборки. Хватит с меня на сегодня дорожно-транспортных приключений. Совершенно нет времени. Так что извини, мудак на «девятке», но сведение счетов нам придется отложить на потом».
Но этот чел из «Жигулей» был совершенно иного мнения, нежели я. Ему просто приспичило пообщаться со мной. Его переклинило, и он готов был пойти на что угодно, лишь бы заставить меня остановиться.
Я опять перестроился влево – он успел раньше меня; я ушел как можно правее, вплотную прижавшись к длинной шаланде, – «девятка» сдвинулась только чуть-чуть, но просвет между ней и грузовиком был слишком узким, чтобы «Лексус» мог там протиснуться, не ободрав при этом бока.
Урод на красной «девятке» еще раз надавил на тормоза. Он надо мной издевался! И при этом непрерывно мигал мне правым сигналом, настойчиво предлагая прижаться к обочине.
Настырнейший тип! Вот только хрен ему! Ничего не обломится! Я тоже неплохо умею водить. Сейчас докажу!
Я еще немного притормозил, подождал, когда шаланда справа уйдет вперед, и резко бросил «Лексус» следом за ней. И еще дальше, правее, на обочину, куда так не терпелось загнать меня кое-кому из проклятой «девятки». Вот только вместо того, чтобы при этом надавить на тормоза, я утопил в пол педаль газа. И чувствительный «Лексус» стал стремительно набирать скорость, обгоняя справа вереницу грузовиков. Оставляя в заднице застрявший в густом автомобильном потоке «Жигуль». Ему уже ничего не светило…
…если бы впереди перед самым въездом в Санкт-Петербург не было узкого путепровода через железную дорогу, запруженного машинами настолько, что это с малой натяжкой можно было обозвать пробкой.
Где я и застрял. А «девятка» опять нарисовалась на горизонте и показала себя в моих зеркалах, нахально выбравшись на осевую и медленно, но верно подбираясь ко мне между двумя встречными транспортными потоками. Все ближе и ближе. Сейчас нас разделяло только пять-шесть легковушек.
«Если кто-то из встречных не расквасит ей морду, – прикинул я, – то буквально через минуту эта настырная гадость будет рядом со мной. А дальше…»
Я представил себе, как медленно опускается правое стекло «Жигуля», как из него появляется рука со стволом, как пули одна за одной жадно впиваются в мое тело. И никуда от них не укрыться. Из «Лексуса», плотно зажатого со всех четырех сторон транспортом, выбраться невозможно.
– Merde![7] – выругался я и уперся взглядом в панорамное зеркало, стараясь разглядеть, что творится внутри неукротимо надвигавшейся на меня «девятки». Кто сидит за рулем? Сколько в ней человек? И что же им все-таки от меня, несчастного, надо?
«А в том, что им что-то надо, можно даже не сомневаться. И при этом кто-то из этого сраного „Жигуля“ намерен не просто банально начистить мне рыло за то, что осмелился не пропустить вперед их корыто, – предположил я. – Тогда в чем же дело? В чем же, черт побери?!! Они там, в этой „девятке“, все пьяные? Они наркоманы? Они какие-нибудь залетные отморозки, которым просто приглянулся мой „Лексус“, и они решили забрать его себе? И взбесились, когда с ходу их кавалерийский наскок не удался? И вот тогда-то и уперлись рогом: „Либо сдохнем, либо все-таки заимеем себе эту тачку!“ А ведь такие, и правда, могут пальнуть! Распроклятье!!! – раздраженно стукнул я кулаком по рулю и посигналил раскорячившейся передо мной „Газели“: – Подвинься!»
