Сергей Самаров - Они пришли с войны
Аппарат в отделе стоял с определителем номера. Я в своей трубке услышал, как телефонный робот голосом, похожим на женский, называет мой номер.
– Слушаю тебя, Тим Сергеевич… – отозвался полковник расслабленно, словно показывал, что готов со мной поболтать…
Значит, не у одного меня память хорошая. Быковский тоже мой номер запомнил. Хотя я звонил ему только один раз вчера утром, когда приехал в город на бригадной машине. В принципе, не много времени прошло. Забыть труднее, чем запомнить.
– Здравия желаю, товарищ полковник.
– Привет, привет, новосел… Денег на новоселье занять хочешь?
– Василий Игоревич, у меня тут некоторые бытовые неприятности возникли… Непредвиденные, которые я сам разрешить не могу…
– Понял. По голосу слышу, что дело серьезное. Приходи сейчас. Пропуск я выпишу. Я пока свободен.
Иного я и не ожидал. Зная Быковского, я был уверен, что он позвал бы меня и выслушал, даже если бы был чрезвычайно занят.
Прицепив на дверь квартиры «контрольку»[4], я отправился в путь. Поездка на троллейбусе через весь практически город с окраины до центра, но не напрямую, а по большому кругу, заняла немало времени. И навеяла некоторые соображения. На этом пути меня слишком трудно определить и изолировать с целью захвата или просто покушения. И, возможно, я зря так рано разбудил капитана Саню. Впрочем, попытка захвата возможна и у подъезда при выходе, и в самом начале пути к троллейбусной остановке. А больше негде. В остальных местах или людно, или мне предоставляется возможность заранее определить угрозу. А опасность я представляю для противников даже без оружия, в чем они имели возможность уже убедиться. И они это должны были запомнить. Тем более что ментам, спасая которых я влип в эту историю, я сообщил, что представляю собой. И бандиты должны быть предельно осторожны и аккуратны. Даже более осторожны и аккуратны, чем умеют это делать.
В дороге я имел возможность поразмыслить и о другом…
В самом деле, с чего это я взял, что идет охота непременно на меня? Мания величия достала? Возможно, как вариант, и это. Хотя ощущение собственной значимости мне на затылок обычно не давило. Другое дело, всем хорошо известно, что бандиты обычно не любят, когда их бьют. Тогда они и в чужих глазах свой авторитет теряют, и сами теряют в себе уверенность. А их действия всегда связаны именно с этой уверенностью. Я бы даже сказал, с самоуверенностью и с чувством безнаказанности. Но я их примерно наказал. И это им откровенно не должно понравиться. И что из этого вытекает? А из этого вытекает, что они постараются со мной разделаться. С инвалидом… Это же жесточайший удар по их самолюбию – инвалид их избил, причем избил жестоко, и сорвал, возможно, какое-то их важное мероприятие. Вот потому мне обязательно соблюдать осторожность. Что я в принципе делать умею профессионально. А они работать против профессионала не умеют. Конечно, собственные килограммы лишнего веса помешали им осознать, что может сделать человек веса значительно меньшего, но характера достаточно крепкого, чтобы не уступить и не испугаться. Не уступил, не испугался один раз. Значит, и в дальнейшем не уступлю. И спуску не дам. Хотя теперь они, возможно, информированы о том, с кем имеют дело. Но до конца, возможно, и не осознают, что такое офицер спецназа ГРУ. Это мало кто знает по-настоящему, кроме самих офицеров и тех, кто с ними имел конфликты. Плохо, конечно, что бандиты знают мой адрес. Это, так сказать, дополнительная опасность. Гораздо интереснее было бы, если бы я возникал ниоткуда и туда же исчезал, сделав свое дело. Но так бывает только в романах, в кино и в боевой обстановке…
* * *Василий Игоревич пропуск, как и полагается, заказал. Он человек в делах всегда конкретный и никогда ничего не забывает. Встречать меня никто не вышел, поскольку я все еще автоматически считался в управлении своим человеком. А как же не считаться, если сделал свою роту лучшей ротой лучшей бригады во всем спецназе ГРУ. Меня ценили, как мне кажется, во время службы и продолжают ценить даже сейчас, когда я со службой расстался. Никто не думал, что я смогу заблудиться в здании штаба округа. Надежды я оправдал, не заблудился, пришел в управление, поздоровался с дежурным и сразу прошел в кабинет к полковнику Быковскому. В кабинете сидел еще один капитан, видимо, знающий меня, потому что поспешил поздороваться за руку. Петлицы и просвет на погонах у капитана были ярко-синего цвета. Возможно, раньше служил в ФСБ. Возможно, и сейчас служит. Хотя я уже давно привык к тому, что в разведуправлении можно встретить и сотрудников с любыми знаками различия и нарукавными эмблемами, и посторонних офицеров тоже из любого рода войск. Так, дежурный по управлению, который меня встретил у дверей, носил петлицы танкиста. А сам полковник Быковский всегда носил десантную форму, которую раньше носил и спецназ ГРУ. Я капитана в мундире ФСБ почему-то не знал, но ответил вежливым рукопожатием. Вежливым – это когда не сжимаешь руку так, чтобы человеку было больно. За руку поздоровался со мной и полковник. И сделал знак рукой. Незнакомый капитан тут же, согласно кивнув, вышел. Понятливый, знает, что ему не во все дела следует соваться.
– Как новая резиденция? Понравилась? – сначала спросил Быковский.
Естественно, вопрос относился к квартире. Я знал уже, что квартиру мне «выбили» именно стараниями Василия Игоревича. Он лично ходил с письмом начальника разведуправления к мэру города на прием. Любое внеочередное выделение жилой площадки в городе строго контролировалось, и я не знаю, какие аргументы пришлось привести полковнику Быковскому, чтобы эту тесную квартирку мне все же дали.
– Ничего не могу сказать, товарищ полковник. Пока ремонт делаю, привыкаю. Если дадут привыкнуть, то, скорее всего, привыкну. Я это умею.
– Есть условия, при которых не дадут привыкнуть? С этим и пришел?
– Есть такие условия… С этим…
– Рассказывай…
Я выложил все от начала до конца. И о походе в магазин, и о схватке около девятиэтажного дома, и о визите бандитов ко мне на квартиру, и о том, как я их слегка обидел, не проявив положенного гостеприимства. И все свои соображения, все подозрения по поводу ментов и без ментов тоже высказал.
– Интересно… Говоришь, трубка и смартфон…
– Так точно, товарищ полковник.
– С собой они?
– Так точно.
– Это хорошо. А номера машин, говоришь, запомнил…
– А как без этого. Такие вещи сами запоминаются.
– Добро. Надо разбираться…
Не думая долго, Василий Игоревич снял трубку, набрал номер телефона и дождался ответа. Не отвечали долго.
– Володя… Это Быковский. Мы сейчас подъедем к вам. Надо кое-что посмотреть. По твоему профилю. Да-да… Жди…
После этого полковник набрал другой номер. Как я понял, хотел в гараже штаба заказать машину. Но ему что-то долго объясняли, и Василий Игоревич, как мне показалось, даже не дождавшись конца объяснений, трубку положил. Подумал с минуту, потом резко вышел из кабинета и кого-то позвал из коридора.
– Репьев!
Зашел тот самый капитан ФСБ, что здоровался со мной.
– Ты на машине?
– На своей, личной, товарищ полковник. Без водителя. Значит, не пью… – пошутил капитан.
– До разведцентра нас подбрось. Знаешь же где?
– Конечно. Поехали…
Я встал, опираясь на свою инвалидную палочку.
Быковский посмотрел на нее с сомнением.
– Эту дубинку использовал?
– Эту, – согласился я.
– Без технической составляющей, как я понимаю?
– Самая простая. Из аптеки госпиталя. А там, как известно, изысков не держат. Официально она называется реабилитационной тростью, но мне профессор Солоухин пообещал, что моя реабилитация продлится до самого момента моих похорон.
– Много этот Ослоухин понимает в офицерах спецназа… – проворчал полковник, словно слышал позывной, который я самолично присвоил подполковнику медицинской службы.
Быковский хмыкнул, отошел к металлическому шкафу, который имеет такое же право называться сейфом, как и мой «оружейный сейф», и вытащил из-за него другую палочку, с фигурной металлической рукояткой, изображающей голову лающей собаки. Рукоятка была отлита, видимо, из силумина[5] и допускала, похоже, использование в качестве молотка для пробивания голов. И тут же показал, сделав несколько оборотов, как из палочки вывинчивается острый стальной стилет длиной сантиметров сорок.
– Такую сейчас можно без проблем в Интернете купить. Если хочешь, я тебе адрес найду. Хотя, нетрудно просто в «поиске» набрать «Трость со стилетом», и адрес сам объявится. Как обоснуешься полностью, выпишешь себе или просто надобность отпадет, мою мне вернешь. Это подарок старого друга. Дорожу как памятью о погибшем…
