Никита Филатов - Золото Каддафи
Капитан Хусейн опять выругался — на этот раз про себя.
Глава 3
Перебираться на ливийскую территорию пришлось через Египет.
— Это куда ж нас занесло? — поинтересовался, вылезая из машины, Николай Проскурин.
И, не дожидаясь ответа, сразу принялся разминать шею.
Все-таки пятерым полновесным мужчинам путешествовать несколько часов в одном автомобиле тесновато. Даже если автомобиль этот — не какая-нибудь городская малолитражка, а джип-внедорожник с кондиционером, радиоприемником и проигрывателем.
— Карья[7], — коротко пояснил Сулейман, вынимая ключ из замка зажигания.
— Понятно, — усмехнулся Иванов, сделав несколько приседаний. У него тоже основательно затекли ноги и начала болеть поясница.
— Далеко еще ехать? — зевнул Карцев, которому удалось проспать почти всю дорогу.
— Далеко. — Разумеется, Оболенский, сидевший рядом с водителем, не испытывал такого неудобства, как задние пассажиры. Но и он уже выглядел куда менее бодрым, чем в самом начале пути. — Километров пятьсот. Вот бензином заправимся, поедим — и вперед!
— Очень правильное решение, — одобрил Карцев. — Я бы лично пожрал с удовольствием…
— А в тюрьме сейчас макароны… — припомнил Проскурин очередную цитату из фильма.
— Вот и оставался бы дома. — Алексей Карцев перевел взгляд с приятеля на Сулеймана, который как раз вынимал из багажника одну за другой пустые канистры. — Помочь?
— Нет, спасибо, — улыбнулся ливиец. — Они сами нальют и заправят.
Кто такие «они», не имело значения. Бензин был, скорее всего, контрабандный или ворованный, так что бизнес по его продаже у местных жителей был налажен.
— Кстати, — подошел Иванов к Оболенскому, — номера у нас оплачены до вторника.
— Проблем не было?
— Вроде, нет. В гостинице должны подумать, что мы поехали за город любоваться какими-то местными достопримечательностями.
— Мы там личные вещи оставили, между прочим, — вмешался Николай. — И ценности.
— Ну и что?
— Беспокоюсь. А вдруг пропадут?
— Самим бы не пропасть, — проворчал Карцев.
— Пойдемте, перекусим, — позвал Оболенский. — Вон, уже приглашают…
— Не боитесь оставлять без присмотра? — Иванов показал глазами на багажник.
— Здесь ничего не пропадет. Здесь это не принято.
Из египетской деревни к ливийской границе отправились в кромешной темноте. Асфальтированная дорога закончилась почти сразу, и машина со скоростью более ста километров в час соскочила на колею, утрамбованную множеством автомобильных колес.
Сулейман вел машину, почти до упора придавливая педаль газа. Мотор надрывался, и внедорожник летел в юго-западном направлении, ежесекундно подлетая на колдобинах. За пределами световых конусов, которые создавали передние фары, не было видно вообще ничего.
То есть ничего абсолютно. Алексей Карцев каким-то загадочным образом опять умудрился заснуть, зато остальные пассажиры могли ему только завидовать. На ходу Сулейман опустил боковое стекло и прикурил самокрутку. Салон джипа наполнился сладковатым травяным духом, который ни с чем нельзя было спутать.
— Сулейман, друг, дай дернуть? — попросил Николай.
— Пожалуйста.
Стараясь не замечать взгляда старшего группы, Проскурин принял сигарету от водителя, который даже не подумал при этом хотя бы на километр снизить скорость. Затянулся два раза и опустил веки:
— Хорошо! Забытый запах молодости…
— На здоровье, дорогой друг, — пожелал Сулейман. — Никто больше не хочет? У меня еще есть.
Алексей Карцев спал, а остальные пассажиры отказались, поэтому Сулейман докурил самокрутку и выбросил ее за окно, в темноту…
Часа через два сумасшедшей езды решено было сделать остановку и выпить кофе.
Пока Оболенский возился с термосом и пластиковыми чашками, Сулейман взял фонарик, чтобы осмотреть машину снаружи.
— Так вот ты какая, жопа мира, — высказал Николай свое мнение по поводу окружающей действительности.
Вокруг была только кромешная чернота и песчаные, низкие дюны — даже звезды попрятались за облаками. Дул сухой и сильный южный ветер.
— Да уж, действительно тьма египетская… — оглянулся по сторонам Оболенский.
— Сколько мы проехали?
— Километров двести. Или немного больше…
Незадолго до рассвета поездка едва не закончилась. На одной из колдобин машину вдруг занесло, и она едва не перевернулась — однако Сулейман резко вывернул руль, так что пассажиры отделались легким испугом. Впрочем, скорость он после этого так и не сбавил.
Над горизонтом стремительно и величественно взошло африканское солнце. Сразу стало понятно, что песчаная равнина уже сменилась предгорьем и скалами.
— Скоро будет граница, — сообщил Сулейман и вопросительно посмотрел на соседа.
— Остановимся, — отдал приказ Оболенский. Потом обернулся назад: — Вооружайтесь.
Сулейман затормозил, подняв колесами автомашины красноватую тучу пыли. Вышел, открыл багажник и передал спутникам два больших, очень тяжелых баула.
Первый был предназначен, скорее всего, для погибших офицеров спецназа, поэтому содержимое его формировалось заранее, в соответствии с их персональными вкусами и предпочтениями.
— Кто желает?
— Ну, давай мне… — отозвался Проскурин. — Ни разу не пробовал.
— Нормальная штука. Не пожалеешь.
Из двух иностранных пистолетов-пулеметов Heckler & Koch один достался Николаю, а другой — Алексею Карцеву, который, впрочем, не высказал по этому поводу особой радости. Пистолетов тоже была только пара, зато отечественного производства — девятимиллиметровые «Грачи» с магазином на семнадцать патронов.
— Этот я забираю себе, — объявил Иванов и протянул второй пистолет Оболенскому. — А этот, значит, вам…
— Спасибо, командир.
— Пользоваться приходилось когда-нибудь?
— Приходилось, — не стал вдаваться в подробные объяснения выпускник военного института иностранных языков. Судя по тому, как он уверенно взял в руки оружие и извлек магазин, сомневаться в словах Оболенского оснований не было.
Поэтому Иванов достал из баула большую коробку с патронами:
— Снаряжайте пока… Сулейман?
— Слушаю вас, уважаемый друг.
— Выбирайте себе, что понравится. — Михаил Анатольевич быстро покончил с содержимым первой сумки. В ней помимо огнестрельного оружия и боеприпасов оказались два легких бронежилета, два прибора ночного видения и еще несколько полезных мелочей, без которых не может обойтись ни один уважающий себя сотрудник спецподразделения.
— Красиво жить не запретишь, — позавидовал Карцев, примеряя на ладони нож, убийственно красивый и в прямом, и в переносном смысле.
Вторую сумку собирал Оболенский, и ее содержимое выглядело намного скромнее и проще. Зато фляги, аптечки, сухие пайки для пустыни и портативные радиостанции были приготовлены для всех, не исключая водителя. Кроме того, на самом дне баула обнаружились три автомата АК-47, брезентовый подсумок со снаряженными магазинами и тяжеленный, похожий на старую черепаху, советский армейский бронежилет времен разгона демонстраций в Ереване и Тбилиси.
— На всякий случай прихватил, — пояснил Оболенский. — Пригодится.
— Надеюсь, что не пригодится… — Иванов обернулся к ливийцу: — Присмотрели себе что-нибудь, дорогой Сулейман?
Выбор стрелкового вооружения был, по совести говоря, невелик. Поэтому Сулейману пришлось взять «калашников» и в придачу к нему два магазина с патронами. Оставшиеся автоматы вместе с двумя последними магазинами Иванов распорядился также переложить в салон, под ноги Оболенскому:
— А то у нас там, на заднем сидении, вообще не повернуться будет.
Ладно, подумал Михаил Анатольевич. Все-таки предстоит не диверсионный рейд по тылам врага. И не охота в горах на какого-нибудь неуловимого главаря бандформирования. Так что имеющегося в наличии ассортимента вполне должно хватить для выполнения поставленной задачи.
— Пристреляться бы… — напомнил Проскурин, любуясь импортным пистолетом-пулеметом.
— Времени нет, — огорчил его Иванов. — И шуметь, как я понимаю, не нужно.
Радиостанции, тем не менее, решили проверить — хотя бы в тональном режиме. Все пять, кажется, оказались исправны.
— Зарядки-то хватит?
— Есть запасные аккумуляторы.
Наконец содержимое сумок было распределено.
— По местам! Поехали.
В машине стало еще теснее, и оставалось только надеяться, что это ненадолго…
Примерно километров через двадцать Сулейман свернул с того, что в этих краях называли дорогой, — впереди был военный городок какой-то египетской войсковой части. Солнце припекало уже в полную силу, и очень кстати на пути обнаружилось что-то вроде райского уголка. Пальмы, сочная, густая зелень, родник… Сулейман долил в радиатор прохладной воды, все наполнили фляги, пластиковую запасную канистру.
