Клайв Касслер - Сахара
Гован схватил телефонную трубку и вызвал командующего малийскими военно-воздушными силами, потребовав немедленно провести воздушную разведку района южнее Тебеццы с обращением особого внимания на отпечатки автомобильных шин на песке. В качестве подстраховочной меры он посоветовал диспетчеру Форт-Форо временно приостановить движение поездов как в сторону предприятия, так и из него. Если отряд ООН все же прошел через пустыню на юг, не будучи замеченным, размышлял Гован, возможно, он затаился на дневное время в старом форте Иностранного легиона. Скорее всего, горючее у них на исходе, так что они, вероятно, будут дожидаться темноты, чтобы затем попробовать захватить поезд и двинуться к мавританской границе.
Все, что нужно было Говану, чтобы укрепиться в своем подозрении, – это воздушная разведка, которая обнаружила бы свежие отпечатки автомобильных колес, ведущие от Тебеццы к железной дороге. Уверившись, что он на правильном пути, майор позвонил Казиму и изложил новые аспекты, открывающиеся в поисковой операции.
* * *Время внутри форта тянулось со скоростью нажравшейся снотворного улитки. Все считали минуты, оставшиеся до темноты. Каждый прошедший спокойно, без появления посторонних, час воспринимался как дар свыше. Но к четырем часам пополудни Левант понял, что спокойствию приходит конец.
Он стоял на крепостной стене и в бинокль рассматривал комплекс, когда появился Пемброк-Смит в сопровождении Питта.
– Вы посылали за мной, полковник? – спросил Питт.
Левант, не опуская бинокля, отрывисто заговорил:
– Когда вы и мистер Джордино проникали на территорию предприятия отходов, вы засекали время прохождения поездов?
– Да, входящие и уходящие поезда чередовались: один въезжал ровно через три часа после отъезда другого.
Левант опустил бинокль и уставился на Питта.
– Как же вы объясните тот факт, что вот уже в течение четырех с половиной часов не появился ни один из них?
– Какой-нибудь проблемой с железной дорогой, неисправностью оборудования, поломкой. Может быть куча изменений в расписании.
– И вы верите в это?
– Ни на грамм.
– Тогда что же вы об этом думаете? – настаивал Левант.
Питт уставился на рельсы, бегущие перед фортом.
– Если бы я держал пари на годовое жалованье, я бы сказал, что это из-за нас.
– Вы считаете, что движение приостановили, чтобы не дать нам сбежать? Питт кивнул:
– Если Казим просек конечный маршрут и если его воздушные патрули заметили следы машин, идущие на юг, к железной дороге, то он догадался, что наша цель – захват поезда.
– Малийцы сообразительнее, чем я полагал, – признался Левант. – Вот теперь мы в ловушке, да еще без связи, чтобы сообщить о сложившейся ситуации генералу Боку.
Пемброк-Смит прокашлялся:
– Если позволите, сэр. Я вызываюсь добровольно прорваться к границе, чтобы встретиться там с отрядом американских спецвойск и привести их сюда.
Левант с минуту сурово смотрел на него:
– В лучшем случае самоубийственная попытка.
– Это может оказаться нашим единственным шансом отправить кого-нибудь отсюда. С вездеходом я бы оказался за границей через шесть часов.
– Вы оптимист, капитан, – возразил Питт. – Я ездил по этой части пустыни. Стоит только развить приличную скорость по кажущейся плоской равнине, как на пути непременно возникает какой-нибудь овраг. И если вы окажетесь в Мавритании завтра поздним утром, считайте, что вам еще повезло.
– Я собираюсь ехать по прямой, по железной дороге.
– Гибельная затея. Не проедете и пятидесяти километров, как на вас набросятся патрули Казима, если они уже не блокировали путь.
– И потом, разве вы забыли, что у нас недостаток горючего? – добавил Левант. – Не хватит даже и на треть этого путешествия.
– Мы можем слить остатки из транспортеров, – не уступал Пемброк-Смит.
– Даже в этом случае вы рискуете не дотянуть, – заметил Питт.
Пемброк-Смит пожал плечами:
– Кто не рискует, тот не пьет шампанского.
– Одного я вас не отпущу, – сказал Левант.
– Ночью в пустыне одному трудновато, – поддержал полковника Питт. – Вам необходим второй водитель и штурман.
– Я и не собирался ехать один, – сообщил Пемброк-Смит.
– Кого же вы выбрали в напарники? – спросил Левант.
Смит с улыбкой посмотрел на высокого парня из НУМА.
– Или мистера Питта, или его друга, мистера Джордино, поскольку они уже прошли ускоренный курс выживания в пустыне.
– От гражданского мало проку при стычках с патрулями Казима, – предупредил Левант.
– Я планирую облегчить пескоход, сняв с него всю броню и вооружение. Мы возьмем только запасное колесо и инструменты. Плюс запас воды на двадцать четыре часа и личное оружие.
Левант тщательно обдумал сумасшедший план Пемброк-Смита в своей обычной педантичной манере. Затем кивнул:
– Хорошо, капитан. Займитесь подготовкой автомобиля.
– Есть, сэр.
– Постойте.
– Сэр?
– Не хотелось бы расстраивать ваш план, но вы все-таки мой заместитель, и я не имею права вас отпустить. Придется вам отправить кого-то вместо себя. Я предлагаю лейтенанта Штайнхольма. Если не ошибаюсь, он однажды участвовал в ралли Монте-Карло.
Пемброк-Смит не пытался скрыть разочарования. Он даже начал что-то говорить, но вовремя спохватился, прикусил язык, отдал честь и поспешил по лестнице вниз к плацу.
Левант посмотрел на Питта:
– Вы можете вызваться только добровольно, мистер Питт. Я бы не хотел пользоваться своей властью и приказывать вам.
– Вот что я вам скажу, полковник, – обаятельно улыбнулся Питт. – За прошедшую неделю за мной гонялись по всей Сахаре, я был в миллиметре от смерти от жажды, в меня стреляли, кипятили, как омара, заковывали в кандалы и били плетьми. Я навидался столько дерьма, сколько другому за всю жизнь не встретится. У меня выработалась аллергия на ночные поездки по пустыне. Я собираюсь ехать на поезде и потому остаюсь. С лейтенантом Штайнхольмом пойдет Ал Джордино.
Левант усмехнулся:
– Вы блефуете, мистер Питт, нахально и беспардонно блефуете. Так же как и я, вы отлично знаете, что остаться здесь – верная смерть. И дать возможность вашему приятелю уйти отсюда – благородный жест. Со своей стороны позвольте выразить вам глубочайшее уважение.
– Благородные жесты не по моей части. Просто у меня привычка не бросать незаконченной работу.
Левант посмотрел вниз, где под защитой стены создавалась какая-то машина.
– Вы имеете в виду вашу катапульту?
– На самом деле это разновидность натяжного пружинного лука.
– И вы всерьез полагаете, что эта штука эффективно сработает против бронированных машин?
– О, она сработает, – уверенно заявил Питт. – Правда, черт ее знает, насколько хорошо.
* * *Сразу же после заката от главных ворот убрали мешки с песком и другие части самодельной баррикады, и массивные двери раскрылись. Лейтенант Штайнхольм, рослый светловолосый австриец, пристегиваясь ремнем и сидя за рулем автомобиля, получал последние инструкции от Пемброк-Смита.
Джордино, стоя рядом с облегченным вездеходом, прощался с Питтом и Евой.
– Ну пока, старый приятель, – сказал он Питту, пытаясь выдавить улыбку. – Вообще-то это нечестно – отправлять меня вместо себя.
Питт быстро и крепко обнял Джордино.
– Не забывай об ухабах, оврагах и корягах.
– Мы со Штайнхольмом вернемся к обеду с пивом и пиццей.
Эти слова ничего не значили. Ни один из них ни на секунду не сомневался, что к полудню следующего дня от форта и всех, кто в нем окопался, останутся лишь воспоминания.
– Не буду выключать свет в окошке, – ответил Питт.
Ева легонько поцеловала Джордино в щеку и протянула ему небольшой сверток, завернутый в пластик.
– Тут немного еды на дорогу.
– Спасибо.
Джордино отвернулся, чтобы они не видели его увлажнившихся глаз, и забрался в вездеход с внезапно исчезнувшей улыбкой и с печалью на лице.
– Жми на газ, – сказал он Штайнхольму.
Лейтенант кивнул, включил скорость и вдавил педаль акселератора. Вездеход прыгнул вперед и пролетел сквозь открытые ворота, с ревом удаляясь в сторону гаснущего оранжевого заката и поднимая задними колесами петушиные хвосты песка.
Джордино обернулся. Питт стоял в воротах, обнимая Еву за талию. Он махал рукой на прощание. Джордино еще долго различал колдовскую улыбку Питта, пока песочная пыль не скрыла его из виду.
И долго еще бойцы группы смотрели вслед вездеходу, летящему по пустыне. Одни с сожалением, другие – с верой в успех, пока автомобиль не превратился в едва видимую точку в сгущающихся сумерках. Теперь все надежды на то, что они останутся в живых, возлагались только на Джордино и Штайнхольма. Затем Левант отдал приказ, и коммандос, закрыв ворота, снова забаррикадировали их мешками с песком.
* * *Майор Гован получил долгожданное донесение от пилота патрульного вертолета, проследившего по еле заметным признакам исчезнувшую колонну машин Леванта до железной дороги. Дальнейшая разведка была прекращена из-за наступившей темноты. Несколько самолетов малийских военно-воздушных сил с приборами ночного видения на борту не могли взлететь из-за технических неисправностей. Но Гован уже не нуждался в дополнительных данных. Он точно знал, где затаилась его добыча, и связался с Казимом, чтобы утвердиться в оценке ситуации. Его непосредственный начальник в восхищении пообещал ему звание полковника и награду за отличную службу.
