Джон Фарроу - Ледяной город
Он говорил Сандре, как сильно любит ее, а она его внимательно слушала.
— Эмиль… — отвечала она, — Эмиль…
Над ним склонился Мэтерз, его лицо было залито кровью и разбито так, что от этого зрелища мог бы заплакать даже взрослый мужчина. Мэтерз сам уже плакал. Кто-то отвел его напарника чуть в сторону и заставил лечь на снег, так что они теперь лежали рядом, оба повернули головы — «Я могу поворачивать шею!» — и смотрели друг на друга, а вокруг надрывно выло множество сирен.
Вокруг него сновали высокие ботинки. Мужчины с оружием. Он закрыл глаза.
У него так кружилась голова, что сознание, казалось, его покидает. Он боролся изо всех сил. До него все время доносился звук одной сирены, выделявшийся из хора других, и в окружавшей его бестолковой суете он пытался на нем сосредоточиться, он почувствовал, как его укрыли одеялом, хотя не был вполне уверен в том, что это не саван, а потому до боли вслушивался в звук той одной сирены, который становился все ближе и ближе, а потом понял, что его подняли с земли и понесли, и голос, прозвучавший рядом, произнес: «По моему счету! Раз! Два! Три!» — и именно тогда его подняли, совершенно беспомощного, он открыл глаза и увидел, что фельдшеры и полицейские несут его к машине «скорой помощи». А он изо всех сил старался слушать, ему обязательно надо было слышать тот звук. Он звучал не для него, но ему позарез был нужен звук той единственной сирены, потому что он доходил до самого его сердца, потому что он знал, что на эту сирену ему можно положиться, хотя и не понимал почему, но этот звук был подлинным, настоящим, эта сирена сохраняла в нем жизнь.
— Эмиль, Эмиль!
Рядом с ним положили Мэтерза.
— Эмиль, вы можете шевелить пальцами ног? — прошептал Мэтерз.
Больно было дышать. Больно было поворачивать голову. Он взглянул на залитого кровью Билла.
— С моими чертовыми пальцами на ногах все в норме, — ответил он. — Но у меня слетел с ноги ботинок. А у тебя?
— Я же вроде как смог к вам подойти, правда? — прошептал Мэтерз. — Ведь я же смог к вам подойти?
— Не могу тебе точно сказать, — прошептал Санк-Марс.
Он закрыл глаза. Отыскал свою сирену. Она была совсем рядом. Так близко, что когда «скорая помощь» повезла его в своем чреве в гору, звук обогнал следующую подъезжавшую машину «скорой помощи».
Он услышал, как сирена смолкла. Он улыбнулся — теперь ему вполне хватало боли. Хорошо, что он чувствует боль. Боль для него теперь дорогого стоила. Эта сирена смолкла, но теперь он слышал, как Сандра ему говорит: «Я тоже люблю тебя, Эмиль, держись».
«Я выдержу».
И в этот миг взвыла сирена «скорой помощи», которая везла его в больницу.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Сержант-детектив Эмиль Санк-Марс вошел в тюремный коридор и от начала до конца прошел вдоль ряда камер, глядя на заключенных. Под правым глазом у него был огромный синяк, левая часть лба опухла. Одна полоска пластыря была наклеена по краю нижней губы, другая — под правым ухом. Волосы местами были выстрижены, под ними на коже черепа виднелись свежие стежки зашитых ран. Левая рука и запястье были перебинтованы так, что свободными оставались только пальцы. Всем своим видом, выражением лица и настроем он давал понять, что не потерпит никаких возражений, и это внушало заключенным страх. Они его не знали, но видели в нем человека, которого сильно искусала злая собака, и теперь он сам искал кого-нибудь, чтобы сильно покусать.
Он вернулся к входу в коридор. Там его ждали Мэтерз, выглядевший еще хуже, чем он, и Дегир вместе с тремя тюремными охранниками.
— Выведите остальных заключенных из камер, — сказал тюремщикам Санк-Марс.
— Мы можем надеть на вашего парня наручники и отвести его в отдельное помещение, — предложил один из них. Санк-Марс бросил в его сторону такой взгляд, что охранник тут же передумал. Все трое стражей немедленно бросились исполнять указание, на заключенных были надеты наручники, их вывели из камер, построили в один ряд и куда-то увели, причем на лицах представителей власти было такое выражение, что ни один узник даже не думал протестовать.
Охранники удалились. Трое детективов вошли в камеру, где остался одинокий узник. Его камера была расположена ближе к концу коридора. Молодые сыщики прошли чуть дальше, чтобы лучше его разглядеть, потом вернулись обратно. Санк-Марс подошел к решетке и взглянул на заключенного, который даже не пошевелился, он неподвижно лежал на стальной лежанке, как будто жизнь вытекла из него по капле, и курил сигарету.
— Мне бы надо насторожиться, — заметил Андре Лапьер. — Когда из блока всех уводят, единственный остающийся там заключенный, как правило, редко выживает.
— Наслушался ты всяких историй.
— Разные ходят разговоры.
— И ты им веришь?
Лапьер прищурился и затянулся.
— Я стараюсь разумно смотреть на вещи. Что с тобой стряслось, Эмиль?
— Попал в переделку, Андре. Нас с Биллом чуть не подорвали.
— Мне жаль, что так случилось.
— Они хотели убрать Реми. Но он выжил. Нам всем удалось уцелеть.
Лапьер сделал еще одну затяжку.
— Обычно от динамита спастись не удается.
— Мы чувствовали, что все к этому идет, и одну бомбу смогли обезвредить. Но там была еще и вторая, на которую мы не рассчитывали. Я думаю, они не доверяли человеку, который их устанавливал. Так же, как не верили они и Лаженесу, когда послали его меня убрать, а потому отправили туда еще и своего снайпера. На этот раз его роль должна была сыграть вторая бомба.
— Куда катится наш мир, Эмиль?
— Я бы мог тебе это показать, Андре, чтобы ты сам глянул краем глаза.
Лапьер снова затянулся, спустил ноги с лежанки на пол и загасил бычок о каблук.
— Время уже упущено, Эмиль. Теперь, пожалуй, слишком поздно.
— Да, в этом есть доля риска.
Санк-Марс молчал, и постепенно до Лапьера стало доходить, что за его молчанием может ничего не последовать.
— Что тебе нужно? — спросил он.
— Помнишь, я дал тебе журнал посещений доков, который взял у охранника на воротах? Перед тем как его тебе отдать, я сделал копию себе.
— Я так и думал. Это было мое дело, Эмиль. Ты не имел права в него лезть.
— Твое имя там не упоминается, Андре. Я все просмотрел — от корки до корки. Каплонский должен был попасть туда через главный въезд и оттуда же уехать, чтобы при необходимости его можно было засветить. Они теперь так стали действовать. Но ты туда приезжал и уезжал, не расписываясь в журнале.
Лапьер снова потянулся к пачке сигарет. Он кивнул и прикурил следующую.
— Порт большой. Там не один вход и выход.
— Ты знаешь их?
Заключенный пожал плечами.
— Мне приходилось там бывать, так что я в курсе. Так что же тебе от меня все-таки надо?
Теперь Санк-Марс смотрел на него безо всякой приязни.
— Пропала женщина. В последний раз ее видели с подрывником «Ангелов». Он угнал машину, разбил ее и, по всей видимости, где-то раздобыл другую. Весь день ни в одном клубе города никто не показывался.
— Там в стене полно дыр, Эмиль.
— Я хочу, чтобы ты проверил этот корабль, Андре, мне надо, чтобы ты пошел на русский грузовоз.
Лапьер сплюнул, покачал головой, провел рукой по волосам.
— Не много ли просишь, Эмиль? С каких это пор я тебе что-то должен?
— Ты можешь это сделать, пошустрить там немного.
— Я же сижу за решеткой, и это ни для кого не секрет.
— Ты убивал для них. Они знают, что ты не святой.
— Еще они знают о том, в каком я сейчас положении. — Лапьер встал, прошелся по камере, выпустил дым сигареты. — Ты хочешь, чтобы я отправился на корабль? — решил он уточнить. — С микрофоном?
— Нет, это слишком большой риск. Возьми с собой сотовый телефон. Когда представится возможность, позвонишь и доложишь обстановку.
Лапьер продолжал ходить.
— Я, пожалуй, смогу на это пойти, Эмиль.
— Выбор за тобой. Но тебе, наверное, не хотелось бы оказаться в качестве бывшего полицейского в тюрьме строгого режима?
— Ну ты и подонок, — возмутился Лапьер. — Ты просто сволочь. Ты знаешь, какой там ад? Ты хоть представляешь это себе?
— Ведь тебе всегда хотелось быть с теми, у кого разбито сердце?
Лапьер прекрасно понимал, что попал в серьезную передрягу. Его прельщала перспектива выйти отсюда, одновременно пугая возможными последствиями. Он мог погибнуть.
— Кто эта женщина?
— Ты знаешь ее под именем банкирской дочки. Ее зовут Хитер Бантри.
Лапьер остановился и уставился на него, широко раскрыв рот.
— Так это она тебе стучит? Раньше ты засылал мальчишек сопливых, а теперь и за девочек принялся?
— Андре, ее туда послало ЦРУ. А нам с тобой надо ее оттуда вытащить.
