Андрей Дышев - Русский закал
– Ну вот, вы наконец ухватили кока-колу. Да-да, не сомневайтесь, срывайте пробку и пейте на здоровье.
Я пил большими глотками, пена стекала по бороде, капала на грудь. Августино не сводил с меня глаз.
– Никак не могу понять, кто вы. Похож на американца… Полисмен? Но внешний вид, борода! Агент ФБР? Тоже маловероятно. Вы хоть и храбрый, но действуете непрофессионально. Гринперос? Нет, тоже не то…
– Не пытайтесь отгадать, это бесполезно. Я не американец, я русский. И зовут меня Кирилл Вацура.
Сказать, что Августино удивился, значит, не сказать ничего. Он приоткрыл рот, развел руками, покачал головой и даже попытался привстать с кресла, но я упреждающе махнул пистолетом.
– Вацура! – воскликнул он. – Этого быть не может! Я вас, в общем-то, представлял несколько другим, но, клянусь, вы оказались лучше! Мы уже потеряли всякую надежду увидеть вас живым. К черту ваш пистолет! К черту пепси-колу! Сейчас вы примете ванну из шампанского!
– Сидите, Августино, и старайтесь не делать резких движений, – на всякий случай предупредил я.
– Да что вы, дорогой, никак не уйметесь? Двери этого дома всегда для вас открыты, и совсем не надо было вламываться сюда с оружием, как в банк. Мы уже заждались вас, дорогой вы мой!
– Кто это – мы?
– Я, Валери и Алеша.
Я усмехнулся от того, как ласково он назвал картавого.
– Алеша, если я правильно понял, это ваш бывший зятек?
– Ну, бывший, будущий – какая разница. Все равно я люблю его, как своего сына. В жизни всякое случается. Не подошли они друг другу, развелись, ну а мне-то с ним зачем портить отношения? С Валери они остались друзьями, а мы с Алешей – компаньонами… Да вы присаживайтесь и расслабьтесь. Поверьте мне, Кирилл, это не сельва со своими дикими законами, здесь у вас нет врагов.
Я покачал головой и переложил пистолет в левую руку – правая устала и вспотела. Этот Августино, как и его дочурка, умел заговаривать зубы. Над домом пророкотал вертолет, и мы оба слушали, как постепенно удаляется, утихает дребезжащий звук.
– А если я сейчас вас пристрелю? – спросил я тихо. – Нажму на курок и поставлю точку.
– Кирилл, дорогой, а смысл?
– Ну, предположим, без всякого смысла. Просто ради того, чтобы убить. Как часто делал ваш любимый Алеша.
Августино изобразил недоумение:
– Бог с вами! Убить человека ради убийства? Вы совсем не знаете Алексея. Это замечательный, умный человек, перспективный ученый. Кстати, вы еще не знакомы с его трудами? – Он кивнул на книжную полку. – Взгляните, второй ряд сверху, в бордовом переплете: «Алексей Арикян. Происхождение и развитие этноса приамазонской сельвы», «Зодчество древних инков», «Генеалогия яномаки и токано»… Вот еще выше несколько рефератов по проблемам выживаемости индейских племен, это последние работы. Все это, мой дорогой, написано им, а издано в довольно престижном университете США. Возьмите, почитайте.
Внезапно у меня мелькнула мысль, что мы говорим о совершенно разных людях. Пятясь спиной, я подошел к полке и снял одну из книг, раскрыл на титульном листе и мельком взглянул. Картавый, вооруженный сачком для ловли бабочек, улыбался мне с фотографии.
Это был бред, наваждение! Я отшвырнул книгу, будто она обжигала мне пальцы.
– Говорите, перспективный ученый? Замечательный человек? А людей он потрошил тоже ради науки? Проламывал черепа, резал ножом, давил машиной – ради науки?
– Вы говорите страшные вещи, Кирилл. По-моему, вы заблуждаетесь.
– Хорошо. Я допускаю, что вам ничего не известно про убийства. Не будем об этом. Но зачем вы сейчас разыгрываете спектакль, зачем притворяетесь, корчите из себя скромного почитателя таланта Алеши Арикяна, большого специалиста в области этнографии? Вы тут с ним научные книжки пишете? Или детские игрушки выпускаете? Мне все известно. И ваше притворство, Августино, выглядит, по меньшей мере, глупо.
Августино улыбнулся, покачал головой, снял очки и положил их на тумбочку. Потом взглянул на меня.
– Если вам не трудно, Кирилл, подайте мне, пожалуйста, сигареты и пепельницу. Они рядом с вами, на столике… Благодарю… А вы неплохо овладели испанским. Раньше учили? Неужели вы прилетели в Ла-Пас, не зная ни одного слова? Невероятно!
– Откуда вам известно о моем прилете в Ла-Пас?
Августино махнул рукой и поморщился, будто хотел сказать, что не стоит тратить время на разговоры о такой ерунде.
– Уж коль вы затронули эту тему… – Он раскуривал сигарету, глядя на ее тлеющий кончик. – Если вы располагаете временем, – а я еще не знаю, с какой целью вы вломились в мой дом, – то послушайте, что я вам скажу… Вы правы, мы не только пишем научные книги. И совсем не занимаемся выпуском игрушек. Мы выращиваем коку, поставляем сырье производственным комбинатам, где производят кокаин. Затем, с помощью наших агентов, распространяем порошок среди оптовых покупателей, а уже через них – потребителям. Это называется бизнесом.
Августино сделал движение рукой, словно я пытался ему возразить, хотя у меня не было такого желания.
– Вы, наверное, хотите мне ответить, что бизнес наш – преступный, что мы распространяем белую смерть – или как там еще называют наркотики? Но это, мой дорогой, ваше глубокое заблуждение, результат, так сказать, мощной пропаганды, направленной против наркобизнеса. Наркотики ничуть не опаснее алкоголя, табака или, скажем, излишне жирной пищи… Ну-ну, я вижу в ваших глазах иронию. Но вам, как человеку мыслящему, должно быть известно, что всякий аргумент нуждается в доказательстве фактами. Как мы можем определить опасность той или иной пагубной привычки? Только сравнив уровни смертности. Так? Так. По данным Всемирной организации здравоохранения – а ей можно доверять, – смертность от употребления алкоголя намного превышает смертность от употребления наркотиков.
– Но это только благодаря тому, что вас, как гадов, душили и душить будут, – вставил я.
Августино поднял указательный палец.
– Ну что вы как юный и излишне самоуверенный школяр! Не торопитесь. А известно ли вам, сколько людей гибнет от этой гадости, с которой я никак не могу расстаться? – Августино помахал окурком и раздавил его в пепельнице. – Нет, вам неизвестно, вы, как бык красную тряпку, атакуете только наркоделов. А знаете ли вы, что сердечные болезни – мировой убийца номер один – являются прямым следствием злоупотребления алкоголем, табаком и пищей, содержащей много холестерина? Не знаете? Напрасно.
– Вы решили прочесть мне лекцию в свое оправдание?
– Бог с вами, Кирилл! Зачем мне перед вами оправдываться? Вы – пешка, капля в море обманутых, которые основное зло видят в наркотиках. Просто вы мне симпатичны, и я хочу, чтобы вы стали умнее и меньше доверяли пропаганде.
– Значит, вы пытаетесь убедить меня из многих зол выбрать наименьшее?
Августино вздохнул.
– Что такое зло? Первый вдох младенца, родившегося на этот свет, уже есть зло, потому что сама жизнь ведет к смерти, и с рождением человек становится на путь, ведущий его к могиле. Все в разной степени вредно – дышать, смеяться, плакать, любить, есть… Но вы же не пытаетесь бороться с производителями копченых колбас, свиных окороков, с производителями конфет, от которых человек полнеет и у него портятся зубы?
– Августино, вы великий демагог. Ни один преступник в мире искренне не сознается в том, что он подонок.
Августино потупил взгляд, помолчал.
– Ваше последнее слово следует воспринимать как оскорбление?.. М-да, никто еще не позволял себе разговаривать со мной в таком тоне. Ну, ладно. Я вас прощаю.
– Премного благодарен. – Я поклонился. – Только никак не укладывается в голове, что весь мир долгие годы борется с маловредной и приятной привычкой, а вся беда, оказывается, в водке и конфетах.
– Кирилл, каждому народу свойственны некоторые привычки, которые называют вредными. Индейцы, сколько они существуют, всегда употребляли наркотики. Это для них так же естественно, как для вас, русских, сто грамм на праздник. И народ не вымирал, а процветал. Вам, думаю, известно об удивительной цивилизации инков? А вот спиртное, например, для северных индейцев оказалось страшным злом, и из-за «огненной воды» великий народ практически перестал существовать. Так что вреднее, чем порочнее заниматься – производством кокаина или водки?
– За что же вас, таких хороших, так не любят?
– А я объясню. Если бы нам дали возможность свободно производить и продавать кокаин, то он мгновенно бы вытеснил с мирового рынка и табак, и спиртное. Наркотик – удобнее, приятнее и безопаснее спиртного и, при благоприятных условиях, был бы намного дешевле. Янки – монополисты. Они спаивают всю планету и не дают нам возможности открыто торговать кокаином. Приходится, как видите, приспосабливаться, поставлять продукцию контрабандными путями.
– Неужели вы искренне убеждены в том, что говорите?
