Данил Корецкий - Спасти шпиона
– В доме? – спросил Бабиян, осматривая свои широко расставленные короткие ноги и оправляя джинсы.
Суслик впервые видел его в джинсах.
– Да, – лаконично ответил он.
– Свободен, – бросил Змей. – Жди нас в отеле.
«Значит, без меня обойдутся,» – удовлетворенно подумал Суслик, уже чувствуя в руке живительную прохладу только что извлеченной из холодильника бутылки пива.
Что будет происходить здесь, его не интересовало.
* * *…Оксана долго не подходила к двери, Сурен терпеливо ждал. Терпеливее, чем обычно.
– Кто там?
– Это я, Барби. Открой.
Щелкнул замок, дверь неуверенно приотворилась, потом распахнулась так, что зазвенело стекло.
– Сурен! Ты приехал!..
– Конечно, приехал. Куда я денусь? Почему ты не дождалась меня в отеле, как мы договаривались? Почему вернулась сюда? – Сурен был тих и ласков, как папочка, нашедший пропавшую дочь.
– Но… Ведь оплата за номер кончилась, а у меня не было денег…
– Дурак портье все перепутал, он не должен был тебя выселять. Его сегодня уволили.
– Ее…
– Что?
– Меня выселяла девушка. Мэри.
– Да какая разница. Я просто с ног сбился, пока тебя нашел!..
Оксана не знала, что сказать. В поведении Сурена, в его словах, в ускользающем взгляде – во всем была какая-то фальшь. Но сейчас все это казалось не важным. Главное, он здесь. Главное, что он, похоже, еще ничего не знает, и у нее есть шанс самой преподнести неприятную новость под нужным соусом. Она прижалась к его надежной груди, положила голову на плечо, обняла за плечи и не собиралась больше отпускать.
– Ну ладно, теперь все хорошо, – деловито сказал Сурен и провел горячей ладонью по тонкой маечке, обтягивающей ее узкую спину, – то ли погладил, то ли пот вытер.
– Но нам нужно возвращаться… Пора. Я заказал ужин в номер, скоро его принесут.
– В наш номер? Тысяча четыреста седьмой? – просияла Оксана, предвкушая сказочное погружение в роскошную, богатую жизнь.
– Конечно. Я же человек старой закалки, консерватор. Поехали.
– Сейчас. Только соберу сумку.
– Не надо, – махнул рукой Сурен. – Все, что надо, я приготовил.
– О, Суренчик, ты такой щедрый, и так меня балуешь, – растроганно воскликнула Оксана и вытерла повлажневшие глаза.
– Ты меня тоже, – с неопределенной интонацией сказал он.
* * *– Что-то я не пойму, чего это Змей взбесился, – негромко сказал сидящий за рулем Алекс. – Роскошная телка, сама на него вешается…
Жора сделал вид, будто не услышал.
– Ты жену его видел? – не успокаивался Алекс. – Центнер сала копченого, ноги, как у слона. Да еще с усиками… И вашингтонская ведьма, эта Лючия, не лучше: черная, сухопарая, морщинистая, как мумия… Вот этих мне было бы пришить, как раз сморкнуться.
– Вашингтонскую уже пришили, – сказал Жора. – На куски порезали…
– Кто?! – встрепенулся водитель. – С таким-то мужем?!
– Вот и думай, – загадочно сказал Жора. Он был умней напарника, больше приближен к шефу и лучше ориентировался в происходящем. К тому же, когда вчера Змею позвонили из Вашингтона, он стоял за дверью и слышал весь разговор. Поэтому настроение у него было хреновым.
Алекс задумался. Его мозги скрипели и перегревались.
– А-а, вон оно что, – наконец догадался он. – Семейные разборки. Все равно ее не жалко.
– А эту? – вежливо поинтересовался Жора.
– Эту – жалко, – признался напарник. Помолчав, добавил: – Нет, конечно, приказ есть приказ… Но все равно жалко. Молодая, красивая. И смотрит на него, как на Киркорова…
– Сука она палёная, – процедил сквозь зубы Жора. – Туда ей и дорога.
– А кого она спалила-то? Нас с тобой, что ли?
Жора не снизошел до ответа. Из вчерашнего разговора он понял, что шеф подцепил какой-то триппер, заразил эту ведьму Лючию, а она своего муженька. Дон Марио Ванцетти разделался с изменщицей, а теперь ищет ее любовника. В общем, Змею хана.
И ему, Жоре, хана тоже.
И этому дураку, Алексу.
А все через эту сучку, Оксану… Больше Змею неоткуда было подцепить эту гадость. Жора точно знал, как лицо приближенное. Вот тебе и «роскошная телка»! Да и шеф хорош… Гондон он штопаный, а не Змей.
– И все равно, – упрямо бубнил Алекс. – Можно как обычно сделать. А то удумал херню какую-то, фильм ужасов…
– Ты что, шефа учить вздумал? – зло перебил его Жора. – Если он узнает, ты ей еще завидовать будешь!
* * *Мигель сидел в припаркованном за углом «Шевроле»-пикапе, который, похоже, был ровесником первой высадки человека на Луну. Он купил машину за триста пятьдесят долларов и в полной мере ощутил сказочность своего богатства. Сейчас Мигель разговаривал по душам со своим другом.
– Зачем ты это сделал, амиго? Ведь они сами все отдали. Зачем ты их убил?
Друг не отвечал.
– Ты меня сильно подставил. Очень сильно. Если Оксана узнает – что я ей скажу? А она рассердится. И обидится. Почему я должен отвечать за тебя?
Друг по-прежнему молчал. Он не умел отвечать, объяснять, оправдываться. Он вообще не умел говорить – только стрелять. Мигель разговаривал с револьвером «смит-вессон» модели шестьсот девяносто шесть, калибра сорок четыре магнум: хромированным, пятизарядным, с мощной рамкой, коротким стволом в два с половиной дюйма[25] и колоссальной энергией выстрела. И хозяин, и его жена опрокидывались и отлетали на два метра, как будто их лягнула лошадь. Но ведь сам Мигель этого не хотел!
– Я же не нажимал на курок! Ну, признайся, не нажимал? Ты сам все сделал, – настаивал Мигель.
Револьвер виновато молчал, как бы полностью признавая свою вину.
– Ну, то-то же, – назидательно сказал один друг другому. – Никогда так больше не делай!
Мигель откинул барабан, вынул и бросил под ноги три стреляные гильзы. Достав из перчаточного ящика квадратную полупустую коробку, он вставил в свободные гнезда длинные тяжелые патроны с высверленными в пулях отверстиями. Потом положил почти пустую коробку обратно, туда же сунул «смит-вессон» и завел мотор.
Нужно спешить, готовиться к завтрашнему отъезду, к новой жизни, которая начнется с рассветом. Собрать нехитрые пожитки, выспаться перед дальней дорогой… Нет. Мигель точно знал, что не уснет. Он слишком взволнован, слишком взбудоражен, слишком счастлив. Оксана обещала, что будет с ним. Значит, простила. Значит… Завтра, завтра утром.
Он, наконец, тронулся с места, но домой не поехал: решил еще сделать круг вокруг ее дома – вдруг заметит, выйдет? В сердце торчала какая-то заноза, что-то недосказанное между ними, и хватило бы одной улыбки, одного взгляда, чтобы занозы не стало. А интуиция подсказывала, что он обязательно увидит свою возлюбленную. И интуиция его не обманула.
Оксана с каким-то пожилым человеком садилась в большой внедорожник, припаркованный возле ее дома. Карамба! Что это значит?!
Он медленно проехал мимо, расширенными глазами рассматривая незнакомую машину. Свет фонарей высвечивал лица в темном салоне. Оксана весело улыбалась и прижималась к старику с лицом обезьяны. Может, это и есть ее любимый дядюшка Сурен, у которого она пропадала целую неделю, а потом вернулась вся в слезах?
Через пару сот метров Мигель съехал на обочину и выключил фары. Что происходит? Он не мог даже допустить, что Оксана обманула его. Невозможно. Она обещала!
И, тем не менее – куда-то уезжает с неизвестными людьми, и не похоже, чтобы ее тащили силком.
Или все-таки…
Мигель был растерян. Взгляд инстинктивно упал на крышку перчаточного ящика. Хорошо, что у него есть друг…
Фары «туарега» приближались, и Мигель пригнулся. Когда машина проезжала мимо, он попытался разглядеть, что происходит в салоне, но ничего не увидел. Габаритные огни исчезли за поворотом. Мигель завел двигатель и, не включая свет, поехал следом. В низком небе то и дело вспыхивали зарницы. Пахло большим дождем.
* * *– Мне так нравится наш номер, Суренчик! Оттуда замечательный вид, когда я его вспоминаю, у меня колотится сердце…
– Через километр дорога закрыта, ремонт, – хмуро объявил Алекс, переключаясь на пониженную передачу. – Придется объезжать.
Ему не нравилось происходящее, и Сурен это почувствовал.
– Ну так объезжай, – холодно велел он.
Они свернули с главной дороги на грунтовку, и в открытые окна вскоре потянуло землей и прелой травой, а позже – близкой стоячей водой и тиной. Грунтовка перешла в черно-зеленую целину, где густая плотная трава была выше бампера. «Туарег» подпрыгивал на кочках и, наконец, резко затормозил.
– Куда это мы приехали? – заинтригованно спросила Оксана.
– Сюрприз, – буркнул Сурен.
– Ты просто прелесть, – судя по жизнерадостному голосу, Оксана все еще думала, что это очередное приключение, которое Сурен устроил для своей ненаглядной Барби. – Мы выходим?
– Конечно, выходи.
Было темно, и свет фар нисколько не разжижал эту темноту – ксеноновые лучи выглядели, будто два ярких белых гвоздя, вбитых в срез черного дерева. Томоканские болота имели дурную репутацию. На западе течет Малая Томоко, на востоке – Большая Томоко, между ними – вонючая топь, прорезанная бетонной полосой шоссе девяносто два.
