Джон Фарроу - Ледяной город
Снова загудел пейджер, и Санк-Марс опять нажал на кнопку, отключая его.
Он взял стул и подвинул его ближе к Лапьеру.
— Ты стал таким, как они, Андре. Ты стал врагом.
— Я проник в их банду. Я делал свою чертову работу.
— Дело в том, Андре… — Пейджер его отвлек еще раз, и теперь, не выдержав, Санк-Марс в сердцах выругался по-французски: «Табарнак!» — что было для него святотатством. Он бросил яростный взгляд в сторону зеркала и отключил пейджер. — Так вот, Андре, все дело в том, что я этого паренька никуда не посылал. Он давал мне иногда кое-какую информацию, но я не направлял его к «Ангелам». Пока он не умер, я даже имени его не знал. Он выдал меня, потому что ему было сказано назвать мое имя, чтобы избавить себя от дальнейших страданий.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Лапьер каким-то механическим, пустым, безжизненным голосом, как будто у него пересохло в горле. — Кто же это был?
— Я тебе уже говорил, что выясню, кто еще причастен к этому делу, помнишь? И я совершенно уверен, что ты хотел сообщить эту новость «Ангелам», чтобы укрепить среди них свои позиции. Но, боюсь, мы не сможем тебе этого позволить, — Акоп Артинян работал на ЦРУ. Так что, видишь, Андре, тебя в этом деле намного опережали уже тогда, когда ты в него только ввязался.
Детектив бросил быстрый взгляд на Санк-Марса и стал раскачиваться на своем стуле.
— Андре Лапьер, — сказал Санк-Марс, повысив голос так, что тот невольно распрямился, — ты арестован за убийство Акопа Артиняна.
В этот момент дверь распахнулась, и в комнату буквально ворвался Мэтерз.
— Это ты? — спокойно спросил Санк-Марс.
— Для вас сообщение, сэр. Срочное.
— Давай, — приказал ему Санк-Марс, — докладывай. Мы здесь все полицейские.
— От Наездника, сэр. Он просил передать, что времени осталось в обрез.
— Дегир! — крикнул Санк-Марс, не сводя глаз с Лапьера.
Через секунду показался второй детектив.
— Да, сэр?
— Он — твой бывший напарник.
— Так точно, сэр.
— Ты можешь провести его арест?
— Есть, сэр, провести арест.
— Санк-Марс, — Лапьер говорил спокойно, твердо, с вымученным достоинством. — Я уже проник к «Ангелам», они держат меня за своего. Используй меня там, внутри русской банды, дай мне это сделать. Это очень хорошая возможность для тебя, Эмиль.
Санк-Марс посмотрел на своего бывшего сослуживца, пытавшегося последним козырем сделать последний ход в этой игре. В этот момент Лапьер был наиболее уязвим и потому наиболее податлив. С ним сейчас можно было сделать все что угодно. Если его сейчас допросить, он, скорее всего, ответит правду на все вопросы.
— Почему Артинян оказался в шкафу с пробитой мясным крюком грудью?
Лапьер пожал плечами.
— Мальчик слишком рано умер, потому что я решил избавить его от мук — я положил конец их пыткам. Царь хотел получить от него больше сведений. Он хотел, чтобы из его квартиры все было убрано, потому что мы все там побывали, и ему не нужно было, чтобы кто-то нашел там валявшиеся грязные носки. Он хотел там все проверить на предмет жучков, записей и всего прочего. Кроме того, для нас было проблемой втащить мертвого паренька вверх по лестнице. Поэтому Царь сказал вынести все его вещи, даже тот платяной шкаф. Потом мы запихнули туда мальчика в грузовике для перевозки вещей, решив его в нем втащить обратно в квартиру. Но пока мы пытались вытащить шкаф из машины, парнишка все время вываливался из шкафа. Тело там перемещалось внутри, и грузчики — парни с корабля, теряли равновесие. Это сделал русский. Тот крюк валялся в машине. Он вогнал ему крюк в спину и подвесил его к перекладине шкафа. После этого он уже не вываливался, и они смогли втащить его обратно в квартиру. Если бы даже кто-то за нами следил, он бы в этой суматохе не обратил внимания, что одну вещь отнесли не в том направлении — не в машину, а в квартиру. Санк-Марс кивнул.
— А стол был слишком велик, чтобы стаскивать его по узкой лестнице?
— У них не было инструментов, чтобы его разобрать. А со всем остальным проблем не возникло. Поэтому мы просто хорошенько протерли стол, чтобы на нем не осталось отпечатков пальцев.
— Скажи-ка мне еще одну вещь, Андре, — продолжал его дожимать Санк-Марс. Теперь это было гораздо проще: ему удалось убедить Лапьера, что выход для него еще может быть найден. И пока в нем теплилась эта надежда, Лапьер был готов говорить, он петь был теперь готов. — Почему ты так долго сидел в сортире в ту ночь, когда мы проводили там расследование? Ведь не только же с гриппом это было связано?
Лапьер покачал головой, пытаясь вспомнить, почему так случилось.
— Очень тяжелый день тогда выдался, Эмиль. Нервишки у меня были ни к черту. Мне нужно было взять себя в руки. Я знал, что ты работал там, мне не хотелось тогда тебя видеть, понимаешь? Я боялся, что ты меня вычислишь, и мне требовалось время, чтобы очухаться, Эмиль.
— Очень трогательно, — съязвил Санк-Марс, — ранимое сердце убийцы. Тебе бы, Андре, тогда в комнате надо было быть. Повесив на него ту надпись, ты сделал большую ошибку. Ты ведь сразу мог изолировать меня от этого дела. Хотя, может быть, ты сам подсознательно хотел, чтобы я тебя поймал.
— Знаешь что, Эмиль? Дай мне самому с этим разобраться. Отправь меня к «Ангелам». Ты не можешь мне в этом отказать.
— При таком варианте возникает одна проблема, — сказал Санк-Марс. За его спиной спокойно и почтительно ждали развития событий Мэтерз и Дегир.
— В чем она состоит?
— Акоп Артинян мертв. Ты считаешь, что его убийца должен остаться безнаказанным? На это я пойти не могу.
— Черт бы тебя побрал, святой Эмиль! — вскипел Лапьер.
— Может быть, Андре, тебе нужен адвокат? Тебе понадобится хороший защитник.
— Ну и сволочь же ты.
— У тебя есть по этому поводу какие-нибудь предложения?
Лапьер сцепил пальцы и вытянул длинную шею.
— Я не лучшего мнения об адвокатах, работающих на полицейское братство, — заявил он.
— Кто же тогда?
Вопрос бил не в бровь, а в глаз. Надо было определяться. Лапьер поднял глаза.
— Пусть им будет Гиттеридж, — сказал он.
Санк-Марс кивнул.
— Теперь ясно, на чьей ты стороне.
— Если ты внутри, то снаружи быть не можешь, — пояснил Лапьер.
— Мэтерз! — крикнул Санк-Марс, как будто его напарник был не в двух метрах от него.
— Да, сэр?
— Он оставил номер?
— Да, сэр.
— Тогда пойдем со мной. Дегир, что ты теперь думаешь о своем напарнике?
— Я о нем невысокого мнения, — заявил Дегир.
— Тогда арестуй его. В этом случае никто в управлении не сможет тебя упрекнуть, что ты был с ним заодно.
— Благодарю вас, сэр.
Санк-Марс быстро вышел из помещения в коридор, остановился перед комнатой восемь и вошел туда один.
— Значит, договариваемся мы таким образом… — сказал он Гиттериджу.
— Я вас слушаю.
— Я один знаю, что вы разделались с Каплонским. Только что я арестовал Лапьера за убийство Артиняна. Сейчас мне делают анализ его ДНК. Шансов у него никаких.
Гиттеридж провел рукой по столу, принимая эту информацию к сведению, прикидывая, что это могло значить лично для него, и ожидая продолжения.
— На время я могу забыть о Каплонском. Лапьер сам попросил, чтобы вы были его адвокатом. — Гиттеридж быстро взглянул на Санк-Марса. — Я полагаю, он хочет, чтобы все знали, на чьей он стороне. Кроме того, он скажет вам, что к взрывам байкеров имеет отношение ЦРУ. Он захочет использовать эту информацию, чтобы заручиться поддержкой «Ангелов». Мне не важно, что вы ему на это скажете, но информацию эту вы никому не должны передавать. То, что он вам скажет, должно остаться исключительно между адвокатом и его клиентом. Вам ясно?
Теперь Гиттеридж смотрел на него очень пристально.
— Это действительно так? — негромко спросил он.
— Вы шутите? Конечно, нет. Это связано с текущими проблемами.
Гиттеридж кивнул, понимая, что ему предложен оптимальный выход из сложившейся ситуации.
— Им сейчас занимается Дегир, а вы с ним встретитесь через несколько минут.
В коридоре Эмиль Санк-Марс взял напарника под руку и потащил его к лифту.
— А теперь — погнали, — сказал он.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Эмиль Санк-Марс и Билл Мэтерз влились в поток движения по скоростной дороге Вилла-Мария и направились в западную часть центра города.
— До меня, Билл, дошли кое-какие слухи, — как бы невзначай бросил старший детектив.
Все мысли молодого человека были целиком заняты последствиями ареста Лапьера. Сам по себе факт ареста убийцы Акопа Артиняна произвел на него меньшее впечатление, чем его личность, поскольку Мэтерз был совершенно не готов к такому повороту событий. Но он не сомневался, что последствия этого события станут ужасными. Полицейские снова оказались по уши в дерьме.
