Оксана Турчанова - Шиза и Малыш
— Или ты веришь мне, или я уведу тебя силой! — взглянул на меня Шиза, и в его голосе блеснула сталь.
— Черт! — разозлился я, ясно было, что спорить бесполезно, — В туалет хоть можно сходить?
— Идем, — осуждающе вздохнул Шиза.
Я с тоской осознал, что отвязаться от него будет невозможно, он попрется со мной и в туалет. Оставалась надежда, что он останется перед входом со своими страхами, а я вылезу в окно, и продолжу балдеж в другом клубе.
В туалет мы вошли вместе. Там курило двое парней. Еще трое вошло за нами. В облицованной кафелем комнате гулко прозвучал щелчок взводимого пистолета. Я ничего не успел сообразить, когда увидел, как от удара по затылку на пол начал валиться Шиза, а потом мощный удар погрузил в небытие и меня…
Глава 4
От обиды хотелось плакать. Никто и никогда не бил меня. Здесь бьют просто так. Для своего удовольствия. За непонравившийся взгляд. За лишнее слово. За то, что я — «неверный». Потому, что я — «товар». Дорогой товар. Потому меня били, но не калечили. Не представляю, как нас вывезли из Москвы в Чечню, видимо, за деньги можно купить всю российскую милицию, но факт остается фактом. Я с Шизой нахожусь в каком-то зачуханом подвале, куда не проникает солнечный свет и где воняет спертым запахом какой-то тухлятины.
— Шиза! Нас спасут? — шепчу я.
Но со стороны Шизы не раздается ни звука и мне становится страшно. Его били сильнее, но вроде бы тоже надеялись получить выкуп. Правда, если меня оценили в миллион баксов, то за Шизу надеялись получить сто тысяч. Как сказал наш новый «хозяин» Руслан, если мой папочка ценит телохранителя сынка, то эту сумму должен выложить. И нас оставили обоих.
— Шиза! — вполголоса стону я.
— Чего?… — устало отвечает он.
— Почему ты молчишь?
— Что говорить? Вляпались, как куры во щи…
— Папа спасет нас…
— Спасет, — вздыхает Шиза, — может быть… А может быть о нашей судьбе никто никогда не узнает. После чеченской войны о судьбе более чем тысячи солдат никто ничего не знает… Правда мы с тобой — самый выгодный товар. Благодаря денежкам твоего папы. И похищены по той же причине.
— Что с нами будет, Шиза?
— Как обычно, — зевнул тот, — Либо за нас не заплатят, и ждет нас красивая и мучительная смерть, либо заплатят, и может быть, дадут умереть быстро и не больно… Ну, а до этого, могут продать соседу, обменять на какую-нибудь услугу…
— Зачем нас убивать, если за нас заплатят?
— А зачем им оставлять нас жить, если за нас заплатят? — ответил вопросом на вопрос Шиза и от его прямоты мне стало страшно.
— Ты не представляешь, сколько здесь рабов, — через некоторое время продолжил он, — Нас берегут, мы не рабы. Рабы пашут от зари до зари на маковых плантациях, выращивают чай, коноплю, пасут скот, строят что-нибудь. Про «чеченское лото» слышал?
— Что это? — не понял я.
— В зависимости от настроения и в какой стадии кумара находится игрок, он берет три-пять, может больше пленных. Выходит с пулеметом и объясняет правила игры. На счет «раз-два» все начинают отжиматься от пола или приседать. Кто сходит с дистанции — получает пулю в голову, а победитель получает право участвовать в следующем тираже…
Ужас и ненависть охватили меня.
— А ты сопли распустил — отпустят… — с грустью закончил Шиза.
* * *— Эге! Шакалы! Вперед на выход!
Я торопливо ползу к выходу. Отец! Ты нашел нас! Дневной свет слепит, и глаза долго не могут разглядеть, что происходит вокруг. Наконец расплывчатые очертания стали отчетливее, и я увидел, что рядом со мной находится Шиза, и еще какой-то измученный человек кавказской национальности с потухшими безумными глазами. Перед нами стоял Руслан с несколькими вооруженными чеченцами, и один из них снимал повязку с глаз человека в камуфляжной форме и майорскими звездами на плечах.
— Ну, смотри, майор! Вот они! Живы! Здоровы! — гордо захохотал Руслан, — Только пока здоровы! Если через три не будет денег, то будет вот так!
Один из бандитов неожиданно завалил на землю третьего пленника, распластал на земле, отставив в сторону его руку, а другой с уханьем рубанул по ней старинной саблей. Пленник дико взвыл, из обрубка толчками пульсировала кровь. Мне стало плохо. Шизо даже не дернулся.
— Вы что делаете! — дернулся майор, но его ударом по шее свалили на землю, и стали не спеша избивать ногами.
— Запоминай, майор! Ты не у себя в ФСБ! Здесь мы — хозяева! И мы сделаем так, что ваша Россия сама будет просить о мире! За этого родня в Баку не смогла собрать денег, теперь мы кусками им будем его посылать! Не будет через три дня денег за этих, то на четвертый тоже начнете получать своих собак по частям! Так и передай его папочке!
Глава 5
Зажегся свет, и дверь со скрежетом отворилась. Вместе с Русланом в подвал спустилось еще двое чеченцев.
— Ну что? — пинком в грудь он свалил сидящего Шизу на пол, — Не стали за тебя выкуп платить?!
Шиза молчал, с безразличием глядя в угол.
— Так что мы тебя убивать пришли! — весело загоготал второй чеченец.
— За мальчонку-то папаша миллион баксов перечислил, вот она, книжка на предъявителя! — перебил его Руслан, — В любом филиале турецкого банка! Так что вставай, с-сука! На колени!
Я с ужасом смотрел, как они подняли Шизу, поставили на колени, и Руслан упер ему в лоб ствол пистолета.
— Глаза открой! — скомандовал он Шизе. Тот открыл глаза, которые с безразличием уставились на бандита.
— Что? Не страшно? Не бойся, я тебе перед смертью еще прикольный концерт устрою! — и он повернулся ко мне, — Что, к папочке собрался? Вещи приготовил?
Его черный жгучий взгляд не сулил мне ничего хорошего.
— Только вы с папочкой, правда, такие идиоты? И оба верите, что мы тебя отсюда выпустим? — исказила лицо чечена насмешливая улыбка, — Чтобы он потом на нас охоту объявил? Да не будет охоты? Ты понял?!
— Вы же обещали! — неожиданно произнес Шиза, — Или чеченцы не держат слова?
— Заткнись, шакал! — пнул один из чеченцев его в живот, отчего Шиза дернулся и побледнел лицом, сдерживаясь, чтобы не упасть от боли, — Перед шакалами нет необходимости держать слово!
— Так что ты еще увидишь, как твой дружок первым на встречу с вашим богом отправится! А потом и ты, вдогонку за ним!
Мир рухнул на меня. Осознание обмана обдало холодным дыханием смерти, от которого все тело застыло в коме, и не было сил что-то сказать или сделать. Слезы катились по щекам, оставляя мокрые полоски. Холодный металл ствола жестко уперся мне в лоб. Разум отказывался понимать, что жить осталось несколько мгновений.
— Ты забыл спросить про последнее желание…. - тихо произнес Шиза.
— Чего? Что ты сказал? — раздраженно начал оборачиваться Руслан.
Однако обернуться не успел. Пособники Руслана прозевали движение Шизы, которым он не вставая, захватил Руслана за пояс, и резко подсекая ноги того своим телом, рванул на себя, одновременно уходя под чеченца и прикрываясь им. Раздался глухой звук удара головы о каменную стену, от которого, казалось, череп раскололся на несколько частей. Двое других бандитов на какое-то мгновение опешили, пытаясь поймать Шизу на мушку, но, не решаясь стрелять, чтобы ненароком не зацепить своего главаря.
Это было их ошибкой. В руке Шизы мелькнул пистолет Руслана. Увидев, как ствол направляется пленником на него, один из чеченцев кинулся на Шизу, пытаясь в безумном прыжке выбить у того оружие, но его встретила пуля девятимиллиметрового калибра, мощно, глухо и безжалостно ударившая в грудь. Следующая догнала рванувшегося к выходу бандита, страшным ударом сбив с ног и разворотив на выходе из тела грудную клетку.
В тусклом свете грязной лампочки медленно плавали облака порохового газа, густой запах человеческой крови и высоко вздымалась грудь Шизы.
— У нас нет выбора, — глухо произнес он, — мы должны попытаться уйти. Нас в любом случае бы убили. Обоих. Независимо от того, заплатят деньги, или нет.
Он подобрал автомат одного из мучителей, быстро обыскал их карманы и рассовал себе по карманам несколько магазинов с патронами и выкидной нож. Из рук Руслана вырвал и засунул за пазуху сберкнижку.
— Пошли, — бросил он мне, — будем мы жить или нет, зависит теперь только от нас. Моя душа умерла давно, мне не зачем жить, поэтому мне смерть не страшна. Но я брал на себя обязанность сохранить жизнь тебе. Что и буду пытаться сделать. И если ты хочешь жить — ты должен слушаться меня.
Словно в тумане, в полном отупении и прострации от происходящего, я шагнул за Шизой. На улице был день, и слепило глаза такое яркое солнце. Я попытался проморгаться, чтобы привыкли глаза, но, мгновенно оценив обстановку, Шиза потащил меня за руку в густые кусты, густо разросшиеся за нашей импровизированной тюрьмой.
