Марина Барбышева - Звездочет. Любовник фортуны
— Здорово, мужики! Гутен морген…
— Привет, можно по-русски, расслабься, — кивнул пацан. Красавчик тоже кивнул.
— Я С… — Сергей запнулся, — короче, меня зовут Петер Градинас.
— Я Пандис… — пацан почесал ручкой в затылке, — а это Красавчик-Вова, — он мотнул головой в сторону Пьеро. Красавчик снова кивнул.
Сергей прыснул в кулак, но сделал вид, что кашлянул, пододвинув ногой сумку. На тумбочке лежал лист бумаги с текстом и ручка.
— Это что за фигня? — спросил он.
— Не разглашать сведения и любую информацию, полученную в процессе обучения… — прочитал со своего листа Пандис.
— Ё-моё, я что, опять в школу попал? — Сергей весело хлопнул себя по коленкам и ойкнул от боли, попав по синяку.
— Ну… типа того… — Пандис поднял от текста глаза. — А что?
— А ничего, — буркнул Сергей.
— Ладно, — Пандис продолжил чтение: —…Не разглашать приметы, имена и клички сослуживцев и инструкторов… Не причинять сослуживцам смертельного вреда… Не выходить за периметр… За любую провинность — смерть… Правильно? — Пандис посмотрел на Сергея.
— Ну… и что с этим дерьмом делать? — Сергей взял ручку.
— Это надо подписать или не подписать, — ответил Пандис, — Все, кто здесь, подписали… — он в раздумье склонил голову набок.
— А кто не подписал, тог в пустыне лежит и ему все равно! — хохотнул Красавчик-Вова.
— Понятно. — Сергей коряво вывел чужую подпись.
— Градинас… Ты эстонец? — спросил Пандис, чтобы переменить тему.
— Нет. — Сергей мотнул головой, с удовольствием отметив, что уже не кривится от боли.
— А я эстонец. — Пандис пожал плечами и улыбнулся. — Здесь вообще все русские. Двадцать человек и все русские.
— Да? — Сергей снова поводил шеей. — Ну что ж, хорошо. Не будет языкового барьера… Слышь, братан, а мы где?
— Вообще-то в Турции…
В тот же день Бронье вызвал в штабную палатку одного из участников программы.
Кряжистый казах по кличке Чилиец сидел за столом и рассматривал фотографию. Бронье по-хозяйски развалился напротив.
— Петер Градинас… борец. — Бронье ткнул пальцем в лицо на фото. — Ты ему чемпионат проиграл. Помнишь его?..
— Помню… — Чилиец задумчиво кивнул.
Отодвинув брезентовый полог, в палатку заглянул инструктор.
— Здесь новенький пришел.
— Давай его сюда. Пусть заходит. — Бронье махнул рукой.
— Меня вызывали. — Сергей подошел прямо к столу.
Бронье поднялся ему навстречу.
— Ты эти слова забудь: «вызывали», «мама, можно в туалет»… Ты теперь солдат! Кстати, мама у тебя есть?… Да ты садись… садись, — он вдруг смягчился и кивнул Чилийцу: — А ты иди. Иди.
Сергей сел на освободившийся стул.
— Мама?.. — удивленно переспросил он. — Нет… умерла…
— А кто тренировал тебя?.. Кто тренер?! — неожиданно рявкнул Бронье.
Сергей растерянно заморгал, играя под простачка.
— …Ра… Ракитин… Петр Николаич… тренировал… а что?
За пределами палатки у монитора наблюдения инструктор с Чилийцем надели наушники. Чилиец притянул микрофон ближе к губам. На экране Бронье бросил в камеру условный взгляд.
— Был такой, — прошептал в микрофон Чилиец.
Бронье кашлянул и почесал ухо со спрятанным внутрь датчиком.
— Был такой, — прошипело в ухе чуть громче.
— А полицейского зачем убил?
— А что?.. — глупо переспросил Сергей, уставившись на Бронье. — Да я не хотел… — он смущенно наморщил нос, пряча взгляд. — Так вышло.
— А я разве осуждаю?.. Просто интересно.
— Наркотики у меня были…
— Чужие, само собой, — с усмешкой перебил Бронье.
— Естественно… — Сергей поднял удивленные честные глаза. — Короче, я их скинуть не успевал… Да не хотел я его убивать!.. Так вышло.
— Чемпионат СНГ помнишь? Ты его выиграл семь лет назад. Помнишь?.. Схватку за первое место?..
— Ну… — Сергей сосредоточенно нахмурил брови, будто припоминая. — Помню… и что?.. Казах там один был, все чилийцем прикидывался. Дурак. А что?
— Ничего! — Бронье начал раздражаться. — Кто победил?
— Ну, я… а что?
— Ничего!!! — рявкнул Бронье, теряя терпение. — Почему?
— Что, почему…
— Победил почему!!!
— По очкам, — невозмутимо ответил Сергей.
— А серьезно? — Бронье перестал злиться.
— А я серьезно. — Сергей презрительно скривил губы. — По яйцам ему сунул и все. Как не фиг делать.
Чилиец за палаткой присел, сжав кулаки, и сделал зверскую рожу, чуть не подавившись от злости. «Ну, сука!..» — прошипел он. Бронье дернул головой, схватившись за ухо, и сердито посмотрел в камеру. Потом сделал вид, что рассматривает личное дело Градинаса.
— Ты женат? — задал он очередной вопрос.
— Не-а… — Сергей неопределенно дернул плечом.
— Ну, может быть, был женат?..
За палаткой инструктор внимательно вглядывался в лицо новенького на экране.
— Он говорит правду, — негромко и четко произнес он в микрофон. — Во всяком случае, он думает, что говорит правду.
Сергей презрительно ухмыльнулся:
— Да не был я женат! С какой стати? Все бабы шлюхи! У меня с ними разговор короткий: раз-два… и «салют, Мария». Нечего баловать.
— А жена у него… это… тогда была… — глубокомысленно выдавил в микрофон Чилиец.
Услышав его слова, Бронье посмотрел на эксчемпиона с любопытством.
— Значит, отказываешься от жены?
— А что… откопали шлюшку, у которой от меня трое детей? — Сергей гаденько осклабился.
— Ну что ты! — Бронье поерзал на стуле, будто у него от долгой беседы зачесался зад. — Никто тебя не пытается уличить во лжи. Просто так надо… ты же понимаешь…
— Как не понять… — Сергей кивнул.
— Просто у меня есть работа, которой ты должен заинтересоваться. Я слышал, ты даже бумагу уже подписал, так что… оплата золотом. — Бронье поднялся, одернув на заднице штаны, давая понять, что беседа подошла к концу и сейчас последует финальная фраза: — У тебя выхода нет.
Разговор с Бронье оказался нудным и утомительным. Сергей не любил долгих разговоров, тем более таких бессмысленных: один врет, другой не верит, но делает вид, что верит… третий подслушивает… четвертый подсматривает… Вот на боях все было честно, хоть и без правил. Выхода у него нет… Подумаешь! Были б входы!
Вернувшись в свою палатку, он застал свою маленькую компанию в том же составе и тех же позах. Интересно, тут вообще что-нибудь происходит? Или только расписки да разговоры?
Сергей завалился на кровать и водрузил ноги на спинку. Очень хотелось полежать, но разуваться не хотелось. Пандис по-прежнему озабоченно пялился в свой листок, так и не решившись поставить свою закорючку, но и перспектива, обрисованная Красавчиком-Вовой, тоже не вдохновляла. Возможно, ему хотелось совета или поддержки. Он покосился на Сергея, и было видно, что ему хочется поговорить.
— Слушай, Градинас… — он помолчал, еще раз пробежав измучивший его текст глазами, потом отложил лист в сторону. — Ты в этом деле новенький?
— Угу… — Сергей повернул к нему голову. Видимо, сегодня был день разговоров.
— Значит, только мы с тобой тут новенькие. Остальные всю жизнь воюют. — Пандис удрученно вздохнул. — Вон Красавчик-Вова вообще мусульманин. За духов в Афгане воевал. А Пехота… ты уже видел Пехоту? — Сергей отрицательно мотнул головой. — Пехота там жизнь клал… за наших…
— За каких еще наших, прибалт?.. — недовольно отозвался Красавчик-Вова. — Есть бабки!.. За бабки воевать надо! Это просто работа, понимаешь?! Как лифтером… В шахту вон тоже упасть можно.
— В шахту лифта? — робко переспросил Пандис.
— Да пошел ты… — отмахнулся Вова.
— Слышь, Пандис, и как тебя сюда занесло?
— Никак. — Пандис спрятал глаза, снова зашуршав своим листком, который был уже замусолен им до предела. — Говорят, стреляю хорошо.
— Ну и ходил бы в тир, — усмехнулся Сергей.
— В тире бабок не платят. А ему больше денег взять негде. Сестру из тюрьмы выкупить хочет, — подал голос Красавчик-Вова.
— А ты просто наемник. Без затей… Да? Вова? — Сергей опустил ноги на пол и сел. — Красота не мешает?
— Да нет… — Вова безразлично пожал плечами. — Или… Ты ни на что не намекаешь?
Сергей настроился и дальше шутить, раз уж сегодня день разговоров, но тут в палатку вошел Чилиец и решительно направился прямо к нему. Он был настолько же непривлекателен, насколько красив Вова. Нечистая рябая кожа, результат юношеских прыщей, детство, что ли, у него затянулось?.. Перебитый, распластанный по лицу нос, уродливый шрам на щеке, размазанная по лбу левая бровь и зверское выражение на не знающем улыбки лице. Вероятно, он мог ухмыляться и ржать, но только не улыбаться. На всякий случай Сергей сделал вид, что не замечает его. Остальные напротив заинтересованно встрепенулись.
