Крис Райан - Дозорный
Затем он провел два месяца в Кройдоне — наши инструкторы преподавали ему расширенный курс адаптации в новом месте. На этом этапе мы сосредоточились на том, чтобы избавить его от всяких признаков военного человека, выбить из него профессионального солдата. Время, которое он провел в Кройдоне, было по возможности неструктурированным. Мы давали Джозефу разного рода задания — провести день в пабе, выбрать там совершенно постороннего человека и посмотреть, какие сведения из него можно вытянуть... Работа непростая, но Миан справлялся с ней образцово. И при этом вел себя очень естественно. Фанатики это умеют.
— После Кройдона, — вступил Уиддоуз, — мы отправили его обратно в полк Королевских саперов, как раз за две недели до окончания курсов Четырнадцатого управления, на которые он был отозван несколькими месяцами раньше, и велели ему добиться, чтобы его вышвырнули из полка.
Он рассказывал всем, что его прогнали с курсов единственно потому, что он католик и ирландец по происхождению. Сделал вид, что его это по-настоящему достало — начал пить, затевать драки, его имя несколько раз попадало в полицейские протоколы. На него посыпались обвинения в нарушении субординации, жалобы на оскорбительное поведение с обслуживающим персоналом, потом он подрался в Чатеме с вышибалой одного из пабов — в общем, человек покатился под откос. Кончилось тем, что один из уоррент-офицеров обнаружил в его шкафчике кусок бикфордова шнура.
Миана выставили из армии, он перебрался в Лондон, жил в Килбурне, в общежитии для работяг. За пару недель он подыскал себе работу в мастерской по ремонту электрооборудования, которой владел некий Тони Риордан. По вечерам Миан слонялся по барам. Вскоре он натолкнулся на беженцев из Белфаста и порасспросил их, как там с работой. Политика меня не интересует, сказал он им, просто я родом оттуда и хочу сменить обстановку. Ему назвали несколько имен. И наконец он отправился в Северную Ирландию.
Первое, что он там сделал, — навестил родственников. Кроме матери, у него было немало дядьев и теток. Он посетил их всех, отдал, так сказать, дань уважения. Своей службы в армии он не афишировал, но и не скрывал. Просто говорил каждому, кто спрашивал, что в армии ему надоело и он ушел. Любовник матери попытался склонить его на сторону республиканцев, сказал, что есть люди, с которыми стоит познакомиться, и так далее, однако Миан на это не купился. Знать ничего не хочу, сказал он. Не интересуюсь.
К осени он обосновался в Белфасте. Один из двоюродных братьев предложил Миану пожить, пока тот не встанет на ноги, у него. Миан провел в его доме около двух месяцев, нашел за это время работу в техническом отделе большого магазина «Эдс электроникс» и снял квартиру в нескольких улицах от дома двоюродного брата. Он также завел себе девушку, парикмахершу по имени Тина Милаццо. Выбор был точен — католичка, но к очевидным республиканским фигурам отношения не имеющая. Нам она была известна, поскольку брат Тины, Винс, любил появляться там, где появлялись эти фигуры.
Теперь оставалось только ждать. В качестве связника мы направили в Белфаст Барри Фенна и сообщили Миану, что в дальнейшем передача информации и встречи с нашими людьми будут происходить скорее по его инициативе, чем по нашей, а Барри — или Джеффа, Миану он был известен под этим именем, — мы продержим в Белфасте до тех пор, пока он, Миан, не сообщит, что на него вышли республиканцы. А до того Миан должен был говорить всем и каждому, что политика его не интересует.
— Разве не существовало опасности, что республиканцы примут эту позицию за чистую монету?
— Я думаю, нам более чем удалось сделать его для них лакомым кусочком. Всем новым знакомым он давал понять, что в свободные от работы в магазине часы с удовольствием занимался бы ремонтом на дому. Рано или поздно должны были пойти разговоры о том, что этот парень способен творить чудеса с электроникой, после чего началась бы негласная проверка Миана. Ну и конечно, у нас имелся в запасе Винс Милаццо, который трубил повсюду, что новый ухажер его сестры служил в армии да после плюнул на нее и уволился.
В конце концов они клюнули. Как-то июньским вечером восемьдесят девятого двое парней остановили Миана по дороге с работы. Предложили посидеть, выпить и отвезли его в бар «Мак-Намара», бывший не столько баром, сколько пунктом вербовки добровольцев. Спросили, не берется ли он за частную работу. Он сказал, что берется. Тогда один из них отвез Миана на автостоянку и показал ему армейскую рацию «Клансмэн». Спросил, может ли Миан ее починить.
Миан сказал, что и пальцем к ней не притронется. Его спросили почему, и он ответил, что знает эту рацию, что это краденое армейское имущество, а он в такие дела влезать не хочет. После чего вежливо поблагодарил за угощение и ушел. Задержать его они не пытались.
Разумеется, через несколько дней они вернулись, на этот раз вшестером. Миана отвезли куда-то в район Баллимэрфи. У них, сказали ему, возникли вопросы, на которые ему придется ответить. Разговор шел пока вежливый, однако было ясно: если ответы не будут достаточно убедительными, Миана ожидают серьезные неприятности.
То был момент, который он репетировал тысячи раз. Конечно, он служил в армии, сказал Миан, так он никогда и не пытался это скрыть. Он рассказал и о том, что случилось с его отцом, о том, как его десять лет назад выгнали из страны. Теперь, когда отец умер, объяснил Миан, родни у него в Англии не осталось, вот он и вернулся домой. Все, что ему требуется, — это приличный заработок, счет в банке и возможность спокойно жить своей жизнью.
Как сапер, сказали ему, он наверняка должен был участвовать во взрывных работах. Разумеется, ответил Миан. Он был инструктором по взрывному делу и даже подумывал после увольнения устроиться на работу в каких-нибудь каменоломнях. Но поскольку его выкинули из армии с лишением прав и. привилегий, об этом теперь нечего и думать.
Расскажи о твоем увольнении, попросили они. Миан рассказал. Ему пришили дело, сказал он, из-за нескольких кусочков бикфордова шнура. Ладно бы наркотики нашли или там боевые заряды — нет, все дело было попросту в том, что он ирландец.
Они выслушали это и снова вручили Миану рацию «Клансмэн», и на сей раз он ее взял. Ему дали номер телефона, по которому следовало позвонить, когда ремонт будет закончен. После этой встречи, которую он подробно описал Барри, позвонив из телефона-автомата, связь с Мианом через Барри практически прекратилась. Миану стало ясно, что за ним наблюдают круглые сутки. Он не сомневался — его испытывают. Через несколько дней после починки «Клансмэна» к нему домой заглянула женщина с компьютером «Амстрад». Компьютер свалился на пол, сказала она, и ей нужен специалист, который восстановил бы данные на жестком диске. Он починил компьютер, восстановил данные и обнаружил среди прочего подробное описание системы безопасности одного из центральных банков города. Подстава была очевидная: если он сообщит о своем открытии в банк, проверяющие будут знать, что он работает на противную сторону. И Миан сделал вид, будто ничего не заметил.
Следующие несколько месяцев его потихоньку-полегоньку начали привлекать к участию в разного рода делах. Вскоре после Рождества восемьдесят девятого республиканцы схватили семнадцатилетнего паренька по имени Дерек Моэн, угнавшего автомобиль и вдосталь покатавшегося на нем по городским предместьям. Было решено наказать его, в поучение прочим. Паренька бросили в машину, отвезли на городскую свалку и всадили ему в коленную чашечку девятимиллиметровую пулю. Случилось так, что один из республиканцев был осведомителем ИОП, поэтому через пару дней мы уже знали имена всех участников акции.
За рулем машины сидел некий Джо Миан. В тот год наша Служба получила возможность поднести кабинету министров совершенно особый рождественский подарок: заверения в том, что в Белфастскую бригаду внедрен долгосрочный агент. Что наконец-то у МИ-5 появился свой человек в ИРА.
ГЛАВА 5
Анджела Фенвик извлекла из ящика стола прозрачную папку с фотографиями и через стол передала ее Алексу.
На десяти снимках была вся жизнь Миана — от начальной школы до армии. Не очень красивый в расхожем смысле слова, не очень умный на вид. Не прирожденный солдат, однако человек, на которого можно положиться. Не жесткий от природы, возможно, но враг, несомненно, опасный.
— Значит, это он, — сказал наконец Алекс.
— Это он, — подтвердила Анджела Фенвик. — Дозорный.
— Насколько я понимаю, конец у этой истории не из самых счастливых, — сказал Алекс.
— Я хочу, чтобы вы знали все, что знаем мы. Чтобы точно понимали, с какого рода человеком вам придется иметь дело.
Фенвик вручила ему еще две папки — с цветными фотографиями, сделанными на месте убийств Барри Фенна и Крейга Гидли и соответствующими заключениями патологоанатомов.
