Валерий Рощин - Глубинная ловушка
Но они же не идиоты. Летчики «Ориона» отлично видели повернутую вбок стрелу крана «Одиссея», уходящие под воду тросы, электрические кабели и шланги. И аккуратно разложенное снаряжение на вертолетной площадке сторожевика. Теперь все это лицезреют моряки фрегата «Руаль Амундсен» и патрульного корабля ледового класса «Анденес».
Надводное противостояние длится около часа.
Норвежцы стараются втиснуться между нашими судами и, видя, что это не получается, вопят в эфир, пугают санкциями и грозно вращают маленькой орудийной башенкой. Нам не страшно, потому что мы ничего и ни у кого не воруем – мы забираем свое. Да и калибр наших орудий побольше норвежских.
В конце концов упрямые скандинавы объявляют на кораблях тревогу и начинают готовить к погружению своих пловцов.
Та-ак. Работать становится интересно.
– Третья смена, срочное погружение! – командую парням и сажаю на связь молодого Фурцева.
– Евгений Арнольдович, – канючит тот, – позвольте и мне в воду – я ведь со вчерашнего дня с вами в одной смене!..
Действительно, чего парня мариновать? Он хорошо подготовлен, голова хоть и медленно, но соображает. Пусть учится в боевых условиях.
– Быстро одевайся!
Свободная смена помогает облачиться в тяжелое снаряжение, пристроить на груди перезаряженные дыхательные аппараты, надеть маски. Каждый проверяет свой «АПС» – надежный автомат для стрельбы под водой. Аналогов в мире ему практически нет. Легкий, небольшой, с выдвижным прикладом, с приличной емкостью магазина и хорошей дальностью действия – на малой глубине насквозь прошивает аквалангиста с расстояния в тридцать метров. Дальше и не надо, потому как тридцать метров для большинства водоемов планеты – предел видимости. При крайней необходимости способен вести огонь и на берегу, но злоупотреблять этим не стоит – ресурс для такой стрельбы всего две сотни выстрелов.
Готовая к погружению смена сходит по трапу в надувную лодку, где осталось нацепить ласты и пройти у командира спуска последний контроль. Надувная лодка просторна и рассчитана на восемь вооруженных бойцов с полной экипировкой.
– Снаряди на всякий случай одну из своих пар, – даю крайние наставления Устюжанину. – Белецкому я сообщу. И слушай глубину…
Норвежские корабли стоят с южной стороны. Оба ощетинились стволами и готовы к бою – кажется, будто они решили заслонить своими телами родное побережье от российско-британского вторжения.
Белецкому с одним из напарников я приказываю не дергаться, быть возле бригады водолазов и внимательно наблюдать за южным сектором. Вторая пара его смены поднимается к нам с навигационно-поисковой панелью. Да, к сожалению, панель всего одна. Давно прошу начальство обеспечить нас резервной, но, видимо, придется сбрасываться и покупать самим.
Теперь нас шестеро, мы растянулись во фронт и ждем появления противника…
– Я – «Ротонда», объявляю «сирену», – раздается в гарнитуре спокойный голос Устюжанина. – Объявляю «сирену». «Барракуда», их около десятка.
– Я – «Барракуда». Информацию по «сирене» принял, усилил внимание. Ждем…
Команда «сирена» для боевых пловцов равносильна объявлению тревоги в сухопутных частях Вооруженных сил. Команда объявляется командиром спуска или любым бойцом группы и означает появление поблизости «чужих» – подводных сил противника. Реакция личного состава на команду «сирена» обычна и вполне естественна: полная осмотрительность и готовность к применению оружия.
Ага, вижу отметки на экране – гидролокатор кругового обзора четко позиционирует группу неизвестных пловцов. Четыре, шесть, восемь…
Впрочем, количество значения не имеет. Хуже всего то, что они стремительно погружаются, словно знают о происходящем на дне. Уверен: пока не знают. Просто у них имеется схожее снаряжение, позволяющее видеть нас.
– «Ротонда», я – «Скат», работа почти закончена. Бригада поднимает последнюю корзину и сворачивается, – докладывает Белецкий. – «Барракуда», вам нужно продержаться минут десять.
Славная новость.
– «Скат», я – «Барракуда». Постараемся задержать чужих на десять минут.
Корректирую направление – идем наперерез и устанавливаем визуальный контакт. Норвежцы тоже нас замечают.
Мы находимся на одной глубине. Друг против друга.
Между нами метров десять-двенадцать. Их восемь. Нас шестеро.
На скандинавах такие же костюмы и схожие по внешнему виду дыхательные аппараты. Зато из оружия, не считая обязательных ножей, видны лишь короткие пистолеты, с дальностью стрельбы на приличной глубине не более семи-восьми метров. Их не сравнить с подводными автоматами, способными дырявить противника даже на предельной глубине.
Мы на пути норвежцев, и они в нерешительности замедляют движение. «Стоим на ластах» друг против друга – работаем ногами, сохраняя неизменность позиции, но при этом имеем возможность смещаться в любую сторону.
– Игорь, возьми у меня панель, – обращаюсь к молодому Фурцеву. – Двигай в сторону и ниже метров на десять.
– Зачем?
– Не перебивай, а слушай и выполняй! В случае рукопашной заварухи будешь пресекать их попытки прорваться к британцам короткими заградительными очередями. Усек?
– Так точно, командир.
– Только не перестарайся. Трупы нам ни к чему.
Фурцев поспешно забирает панель и исчезает…
В душе я надеюсь на мирный исход, но заваруха все же начинается, когда шестеро скандинавов устремляются на нас, а двое под шумок уходят вниз. Мы имитируем схватку, стараясь оказаться за спинами оппонентов. Имитируем, но на прямой контакт не идем – на сей счет парни получили от меня строжайшие указания.
Норвежцы отвечают той же любезностью: крутятся скользкими угрями, избегая соприкосновения.
Занимаясь подводной акробатикой, изредка поглядываю на Фурцева. Он аккуратен в исполнении приказа: следит за парой пловцов и постепенно сближается с ними…
– «Ротонда», я – «Скат». Британцы закончили работу, – вновь гудит по акустике Белецкий. – Поднимают оборудование. Сопровождаю подъем бригады…
– Ясно, «Скат». Не отходи от них ни на шаг. Мы сдерживаем шестерых…
Звучит короткая очередь щелчков-выстрелов. Под водой, из-за большой плотности среды, практически невозможно определить направление на источник звука. Но мне и так понятно, что стреляет Фурцев. К тому же далеко под нами появляются росчерки от стремительного движения длинных стреловидных пуль.
– «Скат», поторапливай бригаду, – прошу Белецкого после второй серии выстрелов Фурцева.
– Да-да, тут слышно, как вы постреливаете. Мы уже в пути…
Слева что-то блеснуло. Замечаю в руке одного из норвежцев нож. Это плохо.
Несколько мощных движений телом, и я оказываюсь рядом. Кружась, он пытается подобраться к спине одного из моих парней. Подобное поведение нужно пресекать жестко и без лишних международных церемоний.
Выбрав момент, резко и без замаха бью автоматом в резиновую окантовку маски. Бью массивным автоматным затыльником, так как у нашего АПС вместо нормального приклада – выдвижная конструкция. Это старый испытанный прием, необходимый для кратковременного вывода противника из строя. Ему немножко больно, возможно, на пару секунд он даже лишился сознания и пространственной ориентации. Но я все равно чувствую себя гуманистом. Сейчас он успокоится и спрячет нож; заняв вертикальное положение, прижмет руками ко лбу верхний край маски и слегка отогнет нижний; выдохнув воздух носом, вытолкнет набравшуюся под маску воду. И с сегодняшнего дня непременно станет умнее и сдержаннее.
– Командир, оборудование у поверхности, – докладывает Белецкий. – Бригада поднимается. Плохо, что связи с ними нет. Четверых вижу, один где-то застрял…
– Понятно. Сейчас глянем.
Длинная автоматная очередь заставляет интенсивно крутить головой…
Судя по вееру светлых росчерков от свинцовых стрел, стреляют опять внизу. И делает это, естественно, Фурцев – больше там никого из моих орлов нет и быть не может. Но в голове один за другим рождаются вопросы. Какого черта он безалаберно расходует боеприпасы? А главное – зачем он вообще стреляет, если пара настырных норвежцев, передумав проверять дно, возвращается к общей группе?
– Фурцев! Фурцев! – ору в микрофон гарнитуры. – Фурцев, ты меня слышишь?!
Тишина. Вместо молодого Игорька оглушает доклад Устюжанина:
– Я – «Ротонда». «Одиссей» приступил к приему оборудования на борт.
– Что с бригадой, «Ротонда»?
– Четверых наблюдаю.
– Четверо, – подтверждает Белецкий. – Пятого нет.
Черт! Что за фортели выкидывают англичане?!
На всякий случай оставляю группу присматривать за норвежцами, а сам устремляюсь на глубину с явным предчувствием чего-то мерзкого. Посмотрим, надежно ли пашет мой «шестереночный механизм»…
