Альберт Байкалов - Приговор подпишем сами
– Галина, – глядя прямо в болотного цвета глаза, заговорил Филиппов мягким голосом, – успокойтесь и идите к себе…
За группой Антона на случай особого периода были закреплены шесть комнат, каждая из расчета на двоих человек. Здесь имелось все необходимое, чтобы провести время. Телевизор, компьютер, настольные игры и небольшая библиотека. Также здесь спецназовцы готовились к занятиям, переодевались, приводили себя в порядок перед отъездом домой.
– Ты чего так долго? – спросил Дрон.
Он был в одних спортивных трусах и тапках. Волосы на голове майора были мокрыми.
– Шеф задержал, – Антон поставил «Винторез» в угол, туда же уложил разгрузочный жилет и стал разуваться.
– Что-то серьезное? – насторожился майор.
– Недоволен результатами контрольных занятий, – соврал Антон.
– А чего он хотел? – Дрон плюхнулся в кресло перед телевизором. – Не на курорт ездили. Да и условия сегодня идеальными не назовешь, – он перевел взгляд на окно. – Наверняка те, кто нормативы для нашей полосы препятствий разрабатывал, не знали, что скоро в России будет аномально жарко.
Антон открыл шкаф, взял полотенце и направился в душ. Долго стоял под упругими струями воды, размышляя над разговором с генералом. Выйдя спустя полчаса, застал Дрона за компьютером. Лицо Василия было не узнать. Щелкая мышью, он напряженно всматривался в экран монитора.
– Ты чего? – вытирая волосы, Антон зашел и встал сзади.
На экране, сменяя одну за другой, появлялись фотографии лейтенантов в парадной форме.
– Знаешь, – не отрываясь от своего занятия, заговорил Дрон, – меня не покидает ощущение, что одного из жмуров я где-то видел.
– Каких жмуров? – не понял Антон.
– В Чечне, славян, – пояснил Дрон.
– Это что, сайт училища? – Филиппов наклонился ниже. – Третий взвод второй роты… Омский общевойсковой институт? Ты хочешь сказать… – он не договорил.
– Вот! Точно! – объявил Дрон торжественным голосом и встал.
Антон оторопело смотрел на фотографию лейтенанта Кузнецова Олега Михайловича и не мог поверить своим глазам. Действительно убитый ими бандит имел поразительное сходство с офицером. Может, выглядел немного старше. В отличие от большинства офицеров, у этого не был указан ни адрес, ни телефон.
– Выпуск какого года? – Антон посмотрел на Дрона.
– Две тысячи шестой, – Дрон провел по голове ладонью. – После меня. Я просто так проглядывал альбомы других курсов…
– Вот что значит зрительная память профессионала! – не удержался и похвалил Антон.
Однако майор лишь сильнее нахмурился.
– Что с тобой? – удивился Антон.
– Если это точно он, то обидно…
– Понимаю, – Филиппов похлопал его по плечу. – Надо срочно сообщить Родимову.
* * *Эдгарс некоторое время не мог понять, где находится. Он тупо смотрел в потолок, который медленно кружился над ним, и прислушивался к своим ощущениям. Наконец вместе с болью в затылке вернулась память. Перед глазами встало разъяренное лицо Влада, вспомнился запах табака, когда ударил Баладиса по лицу, его потные ладони. Эдгарс медленно сел.
Как оказалось, дверь в прихожую была по-прежнему открыта. На площадке Эдгарс увидел женщину, с испугом разглядывающую его, и постарался улыбнуться:
– Недоразумение!
– Ничего себе недоразумение! – всплеснула руками незнакомка. – Иду мимо, гляжу, двери нараспашку, и вы лежите. Думала, убили… Кто это вас так?
Эдгарс, насколько позволяло его состояние, встал. Пол качнулся, а стена поплыла мимо. Он схватился за тумбочку.
– Вам плохо? – продолжала докучать соседка.
Баладис потрогал затылок, нащупав пальцами шишку, потом вставил ногу в лежащий на полу тапок, оттолкнулся от тумбочки и шагнул к дверям с намерением закрыть их.
– Здравствуйте, тетя Марина! – раздался до боли знакомый голос, и послышались легкие шаги сверху.
«Господи, это Настя! – ужаснулся Эдгарс. – Нельзя, чтобы она видела меня в таком состоянии!»
Он сделал над собой усилие и толкнул двери плечом. С минуту постоял, прислушиваясь к звукам на площадке. Тетя Марина, по всей видимости, рассказывала Насте о случившемся.
«Как нехорошо все получилось, – с тоской размышлял он. – Наверное, теперь у Насти будут проблемы. Но разве я мог поступить в тот вечер иначе?»
Эдгарс направился в ванную комнату, снял с крючка полотенце, сунул его под кран и открыл холодную воду. В это время в дверь позвонили. Сомнений не было: пожаловала Настя. Баладис приложил полотенце к затылку и посмотрел на себя в зеркало. Лицо было бледным, взгляд рассеянным. Нет, в таком виде он не станет девушке открывать! Однако Настя не унималась. Протяжные звонки сменились глухими ударами.
«А вдруг она вызовет милицию?» – неожиданно подумал Эдгарс. Он ни при каких обстоятельствах не хотел общаться с представителями власти. Зачем лишний раз попадать в поле их зрения?
Баладис бросил полотенце, вышел из ванной, подкрался к двери и заглянул в глазок. Стоявшая на площадке Настя нервно теребила пуговицу на блузке. Ему вдруг показалось, что он даже здесь ощущает тонкий аромат ее духов и тела. Голова вновь закружилась, а руки предательски затряслись. Только теперь это было следствием близости такой желанной женщины.
– Эдгарс, я знаю, что вы дома! – Настя уперла кулачки в бока.
Баладис едва открыл замок, как двери толкнули и в прихожую, словно фурия, ворвалась девушка. Она подскочила к нему, схватила ладонями лицо и заглянула в глаза:
– Что он с вами сделал?
– Кто? – Эдгарс прикинулся, будто не понимает, о ком речь.
– Влад, – пояснила она. – Этот негодяй был у меня и устроил сцену ревности, когда я ему рассказала, что вы помогли мне.
– Ничего страшного…
Эдгарс попытался улыбнуться, но Настя свела ему щеки, отчего губы сделались бантиком. Он понимал, что со стороны выглядит глупо, но прикосновения ее прохладных ладоней на лице были так приятны, что Баладис даже перестал дышать.
– Давайте я вызову милицию? – Настя обдала его горячим дыханием.
– Не надо, – Эдгарс наконец нашел в себе силы, взял ее за запястья и убрал руки. – Это же ваш жених. Я понимаю его.
– Кто вам сказал?! – Девушка разозлилась. На ее щеках появился румянец.
– Он так говорил, – пожал плечами Эдгарс, уже уверенный, что девушка к нему неравнодушна.
– Обманщик, – покачала головой гостья. – Ходит по пятам как собачка. Надоел уже. Никакой он не жених! – она смешно топнула ножкой. – Так себе. Живет в соседнем дворе. Пару раз на машине подвез – и возомнил неизвестно что…
– Тем не менее, – Баладис улыбнулся и развел руками, – он чуть не убил меня.
– Бедный Эдгарс! – Настя сложила у груди ладошки лодочкой и виновато надула губки. – Простите меня…
Эдгарса словно кто-то толкнул в спину. Он в прямом смысле потерял рассудок. Такого с ним никогда не было. Отчего-то уверенный в том, что своими действиями не оскорбит девушку, он шагнул к ней. Настя не сопротивлялась. Напротив, оказавшись в его объятиях, она безвольно опустила руки и запрокинула голову. Чувственные губки слегка приоткрылись, обнажив верхний ряд зубов. Баладис, казалось, растворился в поцелуе. Она едва слышно застонала. Испытывая страстное желание, Эдгарс подхватил девушку на руки и понес в спальню.
– Что ты делаешь? – выдавила она и закрыла глаза.
Баладис не узнавал себя. Совсем недавно он едва держался на ногах – и на тебе! Словно пушинку несет девушку по квартире и не чувствует ничего, кроме огромного счастья. Коснувшись спиной атласного покрывала, Настя выгнулась, обхватила его за шею и прижала к груди. Эдгарс не мог понять, как ему так легко удалось раздеть девушку. Он будто бы терял на мгновенье сознание, погружаясь в какой-то волшебный сон. Это балансирование на грани реальности и ирреальности было вершиной блаженства. Покрывал лицо, грудь, живот Насти поцелуями и урчал от удовольствия, чувствуя легкие прикосновения ее пальцев. Они будто бы оказались в другом измерении.
– Я тебя полюбил, как только увидел! – прохрипел Баладис.
– Я – раньше, – не открывая глаз, она загадочно улыбнулась. – Именно таким я представляла настоящего мужчину.
Урча, он вошел в нее. Девушка напряглась. Эдгарс пришел в неописуемый восторг. Все вокруг куда-то исчезло. Они словно вознеслись над материальным миром в абсолютную пустоту, где оставались наедине друг с другом…
Измученный, но счастливый Баладис поднял голову. Ему казалось, что прошло совсем немного времени, а на самом деле уже рассвело. С улицы стали доноситься звуки просыпающегося города. Загремели трамваи, загудели машины. Ветерок пузырем надул тюлевую занавеску на оставленной на ночь открытой балконной двери.
– Уже утро? – удивилась Настя.
– Угу, – подтвердил он.
– Так быстро? – Она томно потянулась и вновь обвила его шею руками.
– Все хорошее кончается быстрее, чем плохое, – сказал он.
