Иван Сербин - Троянский конь
— А чего он у нас-то делал? — поскреб в затылке Панкратов. — В управу он, я так понял, не заходил. Интересов у него здесь никаких… Не Пал Ильича же он проверять приезжал?
— Так… — Катя достала из сумочки сигареты, присела на подоконник. — Давайте, орлы, колитесь, никто ничего не утаил? Никакой важной информации за последние десять дней не проходило?
— Да нет, — озадачился Лемехов. — Если что вспомню, сразу скажу.
— Пан? — Катя повернулась к Паничеву. — Как у тебя?
— У меня тоже ничего выдающегося, — наморщил лоб Володя.
— Ну да, — поддержал его Кузенко.
— Вообще-то… — задумчиво, врастяжку, произнес Гриша Панкратов, — есть у меня одна информашка… Не думаю, правда, что наше правительство заинтересовалось бы такой мелочью, но… черт его знает. Может, и в самом деле? Опять же вы все наверняка уже слышали…
— Да говори, не томи, — возмутился Лемехов. — Во дает! У него информация, из-за которой к нам правительственная шишка ломится, как козел в ворота, а он молчит!
— Ребят, — Панкратов выглядел крайне серьезным, — только это не должно пойти дальше порога. Знаем мы пятеро — больше никто. И даже начальству не докладываем. Иначе может пострадать очень хороший человек. Идет?
— Там посмотрим, — жестко ответила Катя. — Смотря что за информация. Выкладывай.
— Короче, вчера вечером, — Панкратов наклонился к столу, понижая голос, — один парень сказал мне, что перетрахал правую половину города и теперь взял обязательство перетрахать левую, затратив на это вдвое меньше времени. Как думаете, правительство не поэтому сюда десант высадило?
Лемехов ошарашенно уставился на приятеля. А тот улыбался до самых ушей. Катя тоже смотрела на Гришу. До нее не сразу дошел смысл сказанного. Первым сообразил Володя Паничев, а сообразив, заржал в голос. Улыбнулась Катя. Потом загоготал Женя Кузенко. И только Лемехов мрачно смотрел на Гришу.
— Чего? — спросил тот.
— Я не понял. Это ты про меня, что ль?
— Нет, блин, — засмеялся Панкратов. — Про папу римского!
Лемехов подумал секунду, затем пожал плечами, сказал безразлично:
— Ну и дурак тогда. — Чем вызвал новый приступ смеха у всех присутствующих. — Смейтесь, смейтесь. Особенно ты, Гришаня. Я тоже над вами посмеюсь. Придет время, — добавил Лемехов для Володи и Жени.
— Все, закончили веселье, — оборвала Катя.
— Давно пора, — буркнул Лемехов.
— Так что, информации ни у кого нет?
— Мать, — развел руками Женя Кузенко, — если бы она была, ты бы о ней знала, клянусь.
Катя повернулась и посмотрела в окно. Мэра на пороге управы уже не было.
— Ладно. Завтра посмотрим, — задумчиво произнесла она. — Что у нас на сегодня?
— Бригада Смольного Крохе стрелку забила, — потер ладони Лемехов. — Вроде по поводу старых точек.
— Во сколько, где? — мгновенно напряглась Катя.
— В пять вечера, на втором километре. Стоянка там есть для большегрузов, у мотеля «Дальний путь». Вот на ней.
— Понятно, — кивнула Катя. — Думаешь, может стрельба случиться?
— Думаю. Слушок такой по городу пошел, что «смольновцы» на войну реально настроились. Не пойму, с чего только, — развел руками Лемехов. — Вообще-то они добазарились без стволов приехать и вопрос мирно тереть, но мне один кекс шепнул по секрету, мол, «смольновцы» кое-что прихватят.
— Кроха, понятное дело, тоже заявится с арсеналом, — утвердительно кивнула Катя.
— Ну, ему-то жить еще не надоело, — согласился Панкратов. — Вот мы бы их там всех разом дружненько и упаковали бы. Всем спокойнее было бы. Пусть в камере отношения выясняют.
— А твой источник надежный? — поинтересовалась у Лемехова Катя.
— Надежнее не бывает, — ухмыльнулся тот.
— Тогда будем работать, — вздохнула Катя. Откровенно говоря, не любила она, когда в городе начинался «пороховой бардак». — Вязать, оформлять, сажать.
Гриша улыбнулся и старательно чмокнул губами, изображая поцелуй. Так он выражал восторг.
— Иди в баню, — отмахнулась Катя. — А вообще… странно как-то. Смольный в СИЗО парится. Структура его против Крохиной никак не катит. С чего это они хвост решили поднимать?
— Кать, — Панкрат развел руками, — чужая душа — потемки. Возьмем мальчиков за жабры, там и разберемся.
— Ну, чего… — Лемехов полез за отворот пиджака, достал из кобуры «ПМ», снял с предохранителя, выщелкнул обойму, проверил наличие патронов, вернул обойму в магазин. Проделано это было киношно-пижонски. Гриша улыбнулся. — Сейчас звякну Мурзе Рахметовичу, чтобы людей подтянул, повяжем всю эту гоп-компанию, когда приедут.
— Антон, — Катя посмотрела на Лемехова, — будешь Рахметычу звонить, попроси, чтобы группа пораньше подъехала, к трем. И предупреди, чтобы не очень мелькали. А то опять на своем автобусе фирменном заявятся, через час весь город будет знать, что менты на втором километре засаду устроили. Пускай в мотеле разместятся, в номерах с видом на стоянку. А в половине пятого туда Гриша подойдет.
— Мать, нет проблем, — весело задрал брови Лемехов. — Прямо сейчас и звякну. А что, — тут же поинтересовался он, — со Степанычем согласовывать не будем?
— Будем, конечно. Куда же мы денемся.
Вообще-то при проведении подобных операций, в какой бы стране мира это ни происходило, действует одно и то же неизменное правило: чем меньше народу в курсе, тем лучше для дела. Но обойтись без одобрения начальника УВД было нельзя. Кто знает, как все повернется? Не дай бог, до стрельбы дойдет, потом проверками да комиссиями замордуют. И тебе достанется, и начальству. Что же это за начальство такое, если не знает, какая каша в собственном доме варится?
— Ну, — сказал Володя Паничев вполне довольно, — пошла потеха…
* * *— Какие у нас планы на сегодня, Вадим? — Дима прошел к столу, взял чашку кофе.
— Степан звонил. Просил о встрече.
— Чего хотел?
— Как обычно, — улыбнулся Вадим.
Единственной паршивой овцой в семье оказался старший брат Димы — Степан. Как ни пытался отец вразумить Степана и наставить на путь истинный — бесполезно. Дима не однажды предлагал брату работу в одной из своих фирм, но каждый раз тот гордо отказывался. Теперь Степан гужевался у каких-то своих друзей в столице, время от времени наезжая к Диме и клянча у того деньги в долг. Долг накопился уже вполне приличный, однако Степана это не смущало. Дима, конечно, давал деньги без большой охоты, но все же давал. Единственное, что он заставлял брата делать регулярно, — проходить медицинский осмотр. Доверенный врач обследовал Степана и как минимум раз в месяц делал полный анализ крови на предмет наличия следов наркотических препаратов. Степан ворчал по данному поводу, но таковы были условия получения ссуды.
— Хорошо. Скажи, пусть подъедет завтра. Пройдет осмотр — получит деньги. — Дима допил кофе, принялся повязывать галстук. — Ты на Козельцева информацию поднял?
— Поднял, да. Даже ждать не пришлось. На него столько компры в «конторе» лежит — у меня глаза на лоб полезли. Владимира Андреевича расстреливать впору как вредителя и врага народа. С конфискацией. Такого раскулачить — вся страна сможет три года карбонад с икрой трескать. Если этого бобра за рога возьмут — он из зоны не выйдет.
Вадим взял стоящий у двери кейс, щелкнул замками, выложил на стол два десятка листков.
— Здесь основная выжимка. Кое-какие телефонные разговоры, чтобы ты реально масштаб оценил, привычки, контакты, адреса, счета.
Дима застегнул запонки, взял со стола листки, просмотрел, хмыкнул:
— Ты не прав, Вадим. Он не из зоны не выйдет. Он до зоны не дойдет. Только зацепить его сложно. Слишком много реальных людей с ним общими делами замазаны. Они его вытаскивать до последнего будут, лишь бы Козельцев рот не открыл, иначе вонь на всю страну пойдет.
Дима снова пролистал досье.
— А с секретаршами что?
— Обе разом ушли в отпуск, — сообщил Вадим. — Три дня назад.
— Хвосты какие-нибудь есть?
— Их мобильные не отвечают, дома никто не открывает. Я отправил Борика с Паней, они посмотрят там все.
— Найди этих секретарш, Вадим. Если мы их не найдем в ближайшую неделю, боюсь, потом будет поздно.
— Почему? — не понял Вадим. — Кому они нужны?
— Когда каша заварится, их головы станут слишком дорого стоить.
— Ты беспокоишься о каких-то секретаршах? — удивился Вадим. — Дима, самое время побеспокоиться о себе.
— О себе я и беспокоюсь, — ответил Дима. — Секретарши волнуют меня постольку-поскольку. — Он застегнул пиджак, вернулся к столу, сунул досье Козельцева в карман. — Знаешь что, Вадим… Достань-ка мне адреса всех серьезных коллекционеров живописи. И еще мне понадобятся специалисты по… Впрочем, это я с отцом обговорю. Это все? Или еще что-нибудь есть?
