Сергей Зверев - Почтальон смерти
– Слишком поздно, пес! – Умар прицелился. – Можешь помолиться своему богу, если он существует, конечно.
– Не-ет! – Голос Кеплера сорвался и перешел в нечленораздельный хрип. – Нет! Не надо!
– Так ты уже помолился? – Умар шагнул вперед. – Тогда умри, пес!
Грянул выстрел, и тело Кеплера обмякло. Однако не потому, что Умар попал в него, а по причине того, что пленник потерял от страха сознание. Пуля, выпущенная из пистолета Абдулина, лишь выбила щепку из ствола дерева чуть выше левого уха банкира. Чеченец осклабился.
– Приведите его в чувство, – сказал он.
Четверо присутствующих во дворе мужчин дружно заржали. План моральной деморализации заложника стал наконец понятен каждому. Хафиз первым оказался рядом с Кеплером и от души влепил ему звонкую пощечину. Затем еще одну и еще… Голова банкира моталась из стороны в сторону. После пятого или шестого по счету удара Кеплер открыл глаза.
– Я промахнулся. – Теперь на лице Умара не было и тени улыбки. – На меня это не похоже. Попробуем еще раз, пес? Или будем считать, что Аллах намеренно отвел от тебя пулю?
– Да… Будем считать… Пожалуйста… Прошу вас…
Если бы цепь не поддерживала тело Кеплера, он бы неминуемо рухнул на землю. Ноги уже совсем не держали банкира.
– Ну, хорошо, – Умар опустил руку с пистолетом. – Аллах справедлив. Даже к таким червякам, как ты. Я не могу и не имею права пойти против его воли. Он решил, что твое время умереть еще не пришло. Пусть будет так. Однако… – чеченец выдержал многозначительную паузу. – На твоем месте я бы хорошенько задумался, Кеплер. Аллах настолько же справедлив, насколько и беспощаден. На твоем месте я бы не стал его гневить понапрасну. Уже завтра все может обернуться иначе. Ты понял меня, пес?
– Да…
Умар нахмурился и вновь начал поднимать руку с оружием.
– Ответ неверный!
– Да, хозяин… – поспешно поправился Кеплер, полагая, что именно таких слов и ждет от него Абдулин.
Он не ошибся. Пистолет опустился дулом вниз, а на губах Умара появилась снисходительная усмешка.
– Вот так-то лучше, – резюмировал он. – Но, чтобы твой рассудок не помутился вновь, мы сделаем сейчас еще кое-что. Одно маленькое напоминание о сегодняшнем дне. Для тебя… Хафиз, дай мне свой нож.
Верный сподвижник покорно протянул старшему то, о чем он просил, и тут же отошел обратно. Умар вплотную приблизился к Кеплеру и грубо схватил его за правую руку. Вывернул ее так, что у банкира хрустнул сустав, а сам он болезненно вскрикнул. Абдулин зажал жертве рот свободной рукой.
– Не скули, пес. Так надо, – негромко произнес он. – Это послужит для тебя самым ценным уроком в твоей жизни. Цени!
Лезвие ножа коснулось указательного пальца банкира. Затем Умар сделал резкое и стремительное движение, после чего палец, словно по волшебству, отделился от кисти и упал на землю к ногам Кеплера. Из того места, где он только что был, хлынул поток бурой крови. Глаза пленника стали похожи на два огромных чайных блюдца, но закричать он не мог. Ладонь Умара по-прежнему тяжелой печатью лежала на его губах. В отчаянии он попытался вырваться, но из этой затеи также ничего не вышло. Металлическая цепь и хватка чеченца были крепкими.
– Думаю, одного пальца будет маловато. – Умар продолжал улыбаться.
Сзади к нему бесшумно приблизился Салих.
– Умар…
– Что? – тот недовольно обернулся.
– Охотники, – Салих указал пальцем в сторону густого лесного массива. – Они опять идут в эту сторону. Слышишь?
Умар навострил слух и понял, что соратник прав.
– Наверное, выстрел привлек их внимание, – высказал опасение Ваххит. – Что будем делать, Умар?
Абдулин отпустил руку Кеплера, но ладонь с его рта не убрал.
– Я разберусь с ними, – жестко произнес он. – Ты, Ваххит, и ты, Хафиз, пойдете со мной. А этого… – Умар презрительно посмотрел на Кеплера. – Этого отведите обратно в дом. И посадите его на цепь, Салих. Теперь он будет жить так, как и надлежит настоящему псу.
Екатеринбург. Клязменский проспект
Едва раздался долгожданный звонок в дверь, как Лейла опрометью кинулась в прихожую. На ней был только длинный цветастый халат, надетый поверх голого тела, и при быстрой ходьбе полы его развевались так, что взгляд стороннего наблюдателя с легкостью мог бы лицезреть красивые и стройные девичьи ноги. Сегодня Лейла надела его специально. Она знала, что в подобном одеянии выглядит неотразимо, и ей хотелось, чтобы нынешняя ночь с Умаром стала незабываемой для них обоих.
Они жили вместе уже месяц, но за все это время, как ни странно, Умар ни разу к ней не притронулся. Конечно, он не часто появлялся в той квартире, которую они сняли для совместного проживания, но в те редкие часы, что муж бывал дома, он также не обращал на свою законную супругу никакого внимания. Во всяком случае, в сексуальном плане. Лейлу это откровенно расстраивало и обескураживало. Она начинала задаваться вопросом, что, может быть, в ней самой что-то не так. Но это было неправдой…
В свои двадцать три года Лейла смело могла бы выступать на конкурсах красоты и по их итогам как минимум попала бы в первую десятку. Стройная, темноволосая, с раскосыми черными глазами и греческими чертами лица девушка способна была взволновать воображение любого мужчины. Но не Умара…
Однако сегодня, по мнению Лейлы, это должно было случиться. Она приложит к этому все силы, и они с мужем сольются в едином порыве страсти.
Она распахнула дверь.
– Привет!
– Привет.
Умар даже не обратил внимания ни на ее халат, ни на нее саму. Скинув с себя куртку и небрежно бросив ее на тумбочку, он, не разуваясь, в ботинках прошел в квартиру. Лицо Умара было мрачным. Лейла готова была расплакаться от досады. Это не входило в ее планы. Теперь все остальные действия и приготовления не имели никакого смысла. Муж обрубил их одним холодным и невыразительным словом «привет».
Он прошел на кухню, распахнул холодильник и снял с верхней полки бутылку вина. Поискал глазами стакан, но, не найдя такового, приложился губами к стеклянному горлышку и жадно отпил не меньше половины. По законам шариата истинно верующему не престало употреблять спиртные напитки, и, разумеется, Умар знал об этом правиле. Но в те минуты, когда за ним не наблюдал никто из сподвижников, Абдулин позволял себе многое из того, что не дозволялось вероисповеданием. Присутствие Лейлы его не пугало.
Она стояла на пороге и наблюдала, как он пьет. В горле клокотали рвущиеся наружу рыдания.
– Умар, нам надо с тобой поговорить.
Он оторвался от горлышка и покосился в ее сторону. Взгляд колючий и недоброжелательный. На момент их знакомства он не был таким, и Лейла замечала, как ее муж неумолимо меняется с каждым днем. И меняется не в лучшую сторону. Иногда его поведение даже пугало ее. Умар был похож на одержимого. И этот взгляд… Такой, как сейчас…
– В чем дело?
Он не убрал бутылку вина обратно в холодильник, а прошел с ней к столу. Сел. Сцепил пальцы в замок и положил руки прямо перед собой.
Лейла не стала садиться. Остановившись рядом с мужем, она смотрела на него сверху вниз. Такая поза добавляла ей некоторой уверенности и решимости.
– Что происходит, Умар? – спросила девушка.
– А что происходит?
Он смотрел не на нее, а в сторону. Словно в эту секунду его крайне интересовал тюль на кухонных окнах. Лейла не удивилась бы, если бы узнала, что в этот самый момент ее муж находится мыслями далеко отсюда. Гораздо дальше, чем он сам мог бы это предположить.
– Мы с тобой супруги?
Умар нахмурился.
– Конечно. Я ведь прочитал «никах», и мы с тобой муж и жена, – ответил он с явной неохотой.
– Тогда почему ты меня не хочешь как женщину, Умар? – На глазах у Лейлы выступили слезы, несмотря на то что она старалась мужественно держаться.
– А разве тебя интересует только физическая близость? – Умар перевел на нее взгляд, а рука его машинально потянулась к бутылке вина. Ему хотелось, чтобы этот разговор закончился как можно быстрее. – Мы с тобой духовно близки. Так?
– Конечно. – Лейла с глубоким вздохом все-таки опустилась на соседний табурет и рискнула накрыть руку Умара своей прежде, чем пальцы мужчины сомкнулись на горлышке бутылки. – Духовно быть близкими это хорошо… Но я бы хотела почувствовать в себе любимого мужчину и знать, что я ему дорога не только как сестра по вере, но и как любимая женщина… Может, я не то говорю, – она до боли закусила нижнюю губу. – Но я устала ждать и хочу, чтобы ты занялся наконец со мной любовью.
Умар выдернул свою руку из ее ладони. Возможно, гораздо грубее, чем того требовали обстоятельства, но сожалеть о своей грубости он не собирался. Внутри него закипало раздражение. На себя, на окружающий мир… И в первую очередь на Лейлу. Умар чувствовал, что готов сорваться в любую секунду…
– Знаешь, я очень устаю на работе, и мне просто бывает не до женщин, – сдержанно произнес он и сделал очередной глоток вина. – А потом долгое время ты была вне веры… Мы с тобой займемся любовью только тогда, когда я пойму, что ты очистилась и готова для этого.
