Виктор Степанычев - Терминатор из глубинки
Вадим в крайнем удивлении наблюдал за Алексеем и не мог понять, что это: бред от излишней дозы порошка или же действительно всплеск горечи и злобы, так долго копившейся в его душе.
– Ты не задал мне вопроса, где и как я научился рукопашному бою. Могу ответить – в зоне. У меня был хороший наставник. Ты сказал, что служишь в армии, вот и он когда-то тянул лямку в спецназе. Подставили его, волчару, еще в Афгане и закатали на червонец. Если бы не этот человек, я бы там не выжил. Именно у него я выучился всему, что умею. И это только для того, чтобы когда-нибудь встретиться с тобой и победить. Смешно? Может, и так. Сегодня я не победил. Сегодня свершилось большее: я понял, что мы на равных. И это тоже заслуга моего наставника. Это он научил меня различать, ловить смерть в глазах противника – свою или чужую. В твоих я увидел чужую, и не одну, а много-много смертей. И это меня порадовало. Выходит, мы с тобой одной крови! Говоришь, что ты переводчиком работаешь? Верю! Только что ты переводишь – живые души в прах и тлен?
Вадим с изумлением смотрел на Алексея. Что таилось за его беснованием: сумасшествие, деградация личности, наркотический бред? Искаженное лицо плясало перед глазами, являло собой маску ужаса и, одновременно, плещущего через край совершенно непонятного сладострастия и самоуничижения.
– Ты всегда – в белых одеждах, я – в грязном рубище. Но никто не может сказать, какое тряпье лучше подходит для савана, – голос Алексея уже срывался на крик. – Наша сегодняшняя встреча была предопределена. Но она, я думаю, не последняя. Я знаю, что только один из нас должен стать победителем, только один должен жить. И я предчувствую, что мы еще встретимся, знаю, что наш поединок впереди, и с нетерпением жду этого часа.
Алексей впился безумными глазами в поднявшегося из-за стола Вадима.
– Извини, Алексей, но, кажется, мне пора покинуть твой гостеприимный дом, – спокойно сказал Вадим. – Я не хочу выслушивать такую чушь от человека, с которым когда-то дружил. Плохо, что нельзя войти дважды в одну реку, но еще хуже, когда ты входишь в нее, а она оказывается сточной канавой, полной дерьма. В отличие от тебя, я надеюсь, что мы больше никогда не увидимся. Прощай, Алексей!
Он повернулся и, не оглядываясь, пошел прочь. Из-за угла, с дымящимися кусками шашлыка на закопченных шампурах, появился массивный привратник. Он удивленно воззрился на уходящего гостя.
– Куда же вы? Шашлык только поспел. Мясо молоденькое, сочное, неподгоревшее...
– Спасибо, уважаемый, за заботу, но мне его попробовать не удастся, спешу, – вежливо ответил Вадим. – Лучше проводи меня до ворот, а то я с вашей автоматикой не знаком – придется через забор сигать.
– Выпусти его, Джин, – раздался за спиной нарочито ленивый голос Алексея. – У нашего гостя возникли кое-какие проблемы с пищеварением. А вполне может быть, ему не понравилось, как мы его встречаем, или наша стряпня не по вкусу пришлась. Ну, да ладно, на всех не угодишь. До встречи, мой старый добрый друг. Адью, мон шер ами!
Вадим неторопливо шел по улице. Встреча с Алексеем, его истерические излияния не вызвали в нем никаких эмоций, кроме чувства омерзения и стыда. Столько лет копить и преумножать в себе зависть и ненависть, и к кому – к пятнадцатилетнему подростку, двадцать лет назад победившему на борцовском ковре? Каким же тупым и ограниченным надо быть, чтобы превратить мгновение досады в жизненную позицию, убогое кредо, и лелеять его долгие годы, ломая свою судьбу и судьбы других. А может, это просто срыв психики, навязчивая идея шизофреника?
«Да ну его! – Вадим от досады даже махнул головой. – Не стоит забивать себе голову бреднями. Главное, что Алексей-Камил пообещал отстать от дяди Ивана. Вот и славненько, и пускай с ума потихонечку сходит, грызет себе печенку. Вычеркиваем Верблюда-Кэмэла-Камила из памяти».
Рядом с ним, натужно заскрипев тормозами, остановилась белая «Волга». Водитель, высунувшись из окошка, спросил у Вадима, где находится переулок Пристанской. Вопрос было нетрудным – в этом переулке стоял дом дяди Ивана. Он указал парню на ветлу, раскинувшуюся на нужном перекрестке, и не торопясь пошел следом за сорвавшимся с места автомобилем.
Завернув в проулок, Вадим обнаружил, что «Волга» стоит у дома родственников и дядя Иван в калитке разговаривает с молодым мужчиной в летних брюках и светлой рубашке. Увидев Вадима, дядя замахал рукой и что-то сказал своему собеседнику.
Повернувшись, тот внимательно посмотрел на Вадима и пошел ему навстречу.
– Беклемишев Вадим Александрович? – спросил он.
– Да, это я. Чем обязан? – ответил Вадим и вопросительно взглянул на мужчину.
Тот достал из визитки удостоверение и представился.
– Майор Фатеев, областное управление ФСБ. Извините, что пришлось потревожить на отдыхе, но мне поручено передать вам сообщение. Звучит оно так: «Викингу от Деда три пятерки».
Вадим удивленно наморщил лоб.
– Викингу три пятерки? Вы не ошиблись? – переспросил он.
– Точно так и никак иначе, – подтвердил майор. «Что случилось? – лихорадочно заработал мозг Вадима. – По коду, принятому в отделе, первая пятерка означала высшую степень готовности к бою, вторая – сложность и опасность акции, а вот третья пятерка, выбиваясь из общего ряда, говорила о том, что все вышеперечисленное касается его лично. Именно не профессиональной деятельности, а частной жизни Викинга. Более чем странный сигнал передал Дед».
Вадим заметил в кармашке визитки, которую держал в руках майор, сотовый телефон.
– Вы разрешите мне позвонить?
– Пожалуйста, – мужчина достал мобильник, передал ему и отошел в сторонку.
Услышав голос секретаря Олега Петровича, Вадим попросил соединить его с ним. Галина сообщила, что Деда на месте нет, но подтвердила полученный сигнал и передала, что местным товарищам поручено помочь ему в срочном прибытии в Москву. Слово «срочном» она выделила особо. Вадим понимал, что более подробную информацию он может получить только на месте и, захлопнув крышку телефона, передал сотовый майору.
– Мне сообщили, что вы поможете с транспортом на Москву.
Тот посмотрел на часы и поднял глаза на Вадима.
– Через сорок минут с военного аэродрома уходит борт в Жуковский. Мы его немного задержали, попросили дождаться вас. Если мы сможем выехать в течение пяти минут, то успеем к вылету. Или второй вариант: в двадцать два часа вылетает рейсовый в Домодедово.
– Выезжаем на военный аэродром, – бросил майору Вадим и кинулся в дом.
Покидав в сумку свой нехитрый скарб, он выскочил на крыльцо и перецеловал на прощание тревожно ожидавших его тетю, дядю Ивана и Сережку.
– Срочно вызывают на службу. Извините, что так неожиданно. Вере передайте привет. Когда смогу вырваться, приеду. Спасибо за гостеприимство. Никогда так хорошо не отдыхал.
– Служба есть служба, – сурово крякнув, сказал дядя Иван. – Береги себя!
Потом, что-то вспомнив, придержал уже сходящего с крыльца Вадима за локоть, попросил задержаться на минуту и скрылся в доме. Скоро вернувшись, он протянул племяннику завернутый в белую холстину небольшой тяжелый предмет.
– Вот, возьми. Это наше семейное, веклемишевское. Дед твой хранил, мне передал, а сейчас, думаю, твоя очередь владеть им.
– Что это такое? – спросил Вадим, засовывая подарок в сумку.
– Долго объяснять. Увидишь – сам поймешь. Иди, ждут тебя, – сказал дядя и смахнул накатившую на глаза предательскую влагу. Уже от калитки Вадим крикнул дяде Ивану:
– Вопрос с вашим переселением я решил. Больше они к вам не приедут. Будут какие-то сложности, звоните, телефон я оставил. Счастливо!
Он помахал рукой и запрыгнул на заднее сиденье заведенной «Волги». Водитель резко взял с места, и машина покатила по узкому проулку.
Три пятерки не давали покоя Вадиму. Он тронул сидящего на переднем сиденье майора:
– Я в отпуске не очень хорошо следил за новостями. Ничего неординарного сейчас не намечается?
Тот понял подоплеку вопроса и улыбнулся.
– Ничего интересного, а тем более – тревожного до нас не доходило. Я бы даже отметил некоторый застой и во внутренних, и во внешних делах. Можно это объяснить летними каникулами, а возможно, и затишьем перед бурей. На Кавказе, правда, неприятные подвижки идут, но подробностей сообщить не могу, потому что не в курсе тех событий.
«Может быть, действительно вызов связан с работой по Чечне? А к чему же тогда эта третья пятерка, касающаяся меня лично, – недоуменно подумал Вадим. – Что тогда? Не иначе как на алименты какая-нибудь коварно обманутая девица подала? А что, очень даже интересная мысль и подходит под сигнал. Опасная ситуация и наивысшая степень готовности к отбитию атак. Несчастная брошенка блокировала Отдел и достала Деда, требуя вернуть к ней негодяя соблазнителя, и Олег Петрович в порыве отчаяния семафорит SOS своему питомцу».
Последняя версия, красочно нарисованная воображением, развеселила Вадима, и он, расслабившись, откинулся на спинку сиденья – скоро так или иначе все выяснится. Машина быстро летела по окружной трассе. Жаркий июльский воздух, врывающийся в открытые окна, веял полынью, чебрецом и еще чем-то неуловимо знакомым с детства, но забытым – очень терпким, степным...
