Виктор Доренко - Золото Рейха
И вот в размеренную жизнь преуспевающего бизнесмена вторглось несчастье, случившееся с его сестрой Мариной.
Девушке в этом году исполнилось всего двадцать лет. О случившемся в городе знали многие. Ходили разные сплетни, даже в паре газет появились публикации без фамилий, с одними инициалами. Но мало кто знал, что случилось это именно с Мариной… И вот уже два месяца, как она жила у брата, больше ей идти было не к кому. Виталик надеялся на время, которое справедливо считается лучшим лекарем.
Первый месяц он еще боялся, как бы Марина не надумала покончить с собой, но сообразил, что, если этого не случилось в первый день, дальше дела пойдут на поправку. Теперь он даже привык, что живет в новой квартире не один. Все-таки приятно, когда возвращаешься домой и тебя ждет ужин, есть с кем поговорить, а при какой-нибудь неприятной встрече можно сослаться на сестру, которая ждет дома и волнуется.
Так что наслаждаться жизнью Виталику мешало только одно обстоятельство. Привыкший к ночным студенческим бдениям над чертежами, он не мог безболезненно перенести необходимость рано вставать. А городской рынок оживал уже в семь часов утра, а значит, около шести нужно быть на месте, чтобы расставить всех «бойцов» на места, оговорить условия работы на сегодняшний день. Но тут уж ничего нельзя было поделать, приходилось мириться с жестокой реальностью.
Вот и сейчас, в этот июньский день, при первых звуках ненавистного будильника Виталик перевернулся на другой бок и решил поспать подольше, наперед зная, что сестра не допустит такого сибаритства. Вскоре послышались легкие шаги. Девушка, завернувшись в одеяло, вышла из своей комнаты и выключила пыточный агрегат.
— Ну сейча-а-с… — протянула его несчастная жертва.
— У тебя еще есть пятнадцать минут, — сказала Марина и только потом добавила: — Доброе утро!
Виталик пробурчал в ответ нечто напоминающее знаменитые «сиськи-масиськи» покойного генсека-бровеносца и остался в постели. Вскоре с кухни донеслись бодрящий запах кофе и голос сестры:
— Подъем!
Если бы не часы, показывавшие половину шестого, можно было подумать, что на улице уже часов двенадцать. Солнце давно поднялось, но пробиться в комнату ему мешали тяжелые шторы.
— Марина, — позвал Виталик. —Что?
— Отодвинь шторы.
— Сам не можешь, что ли?
— Голова тяжелая…
Теперь уже Езерский не спал. Он лежал, широко открыв глаза. Когда Марина вошла в комнату, на ней уже были туго облегающие джинсы и легкая хлопчатобумажная майка. Она раздвинула шторы, повернула планки жалюзи. Яркое солнце тут же ударило по глазам Езерского. Так, еще одна пытка, в лучших традициях гестапо и Лубянки. «Кто с тобой работает?» Так ведь пора на работу!
— Ни хрена себе! — сказал он, глядя на часы. — Это же мне через пятнадцать минут выходить!
— Если бы не я, ты проспал бы, — заметила сестра.
— Ты, Маринка, меня спасаешь.
Виталик наскоро умылся и причесывался уже за кухонным столом. Марина, казалось, была совсем не рада такому сияющему утру. Она сидела как в воду опущенная, в ее взгляде читалось: снова весь день буду одна наедине со своими мыслями.
— Вкусный кофе, — похвалил Виталик, хотя напиток ему не понравился.
— Может быть, но, по-моему, не очень.
— Я тоже так думаю, — рассмеялся молодой человек.
Но сестра тут была ни при чем. Это он решил испробовать новый сорт кофе, соблазнившись назойливой рекламой. А в красивой баночке оказался какой-то сомнительный порошок с горелым запахом.
Затолкав в рот бутерброд целиком, Виталик прожевывал его уже в прихожей в процессе зашнуровывания кроссовок. Марина явно хотела о чем-то спросить его, но не решалась. Ее брат прекрасно знал, о чем она будет спрашивать, но тоже не спешил с ответом.
Наконец, когда он соорудил кокетливый бантик на правой ноге и взялся за левую, Марина, как бы невзначай вспомнив, спросила:
— А Феликс Колчанов еще не приезжал?
— Приехал, — неохотно ответил Виталик.
— Ты встречался с ним?
Брат неопределенно пожал плечами.
— Ты говорил с ним? Отвечай!
— Не было случая.
— Тогда побыстрее езжай к нему и переговори, я же просила тебя.
Виталик поднялся, взял сестру за плечи и заглянул ей в глаза.
— Пожалуйста, Марина, не лезь в мои дела. Я сам знаю, когда и с кем мне нужно встретиться, о чем поговорить. А ты только догадываешься…
— Но ты же знаешь, это для меня очень важно, я не могу больше ждать! — Девушка, казалось, готова была разрыдаться.
— Нет, так не пойдет, — сказал Виталик, глянув на часы и поняв, что опаздывает. — Одно дело — если я встречусь с ним случайно или он сам придет ко мне. Тогда я могу о чем-то его просить. А если я припрусь к нему сам с твоим идиотским предложением, то это будет совсем другое дело.
— Ты боишься стать обязанным ему?
— Допустим.
— Тогда я сама попрошу его.
— Не глупи, тебя он и слушать не станет.
— Я все равно найду его и поговорю.
— Да он тебя даже не помнит, видел в последний раз лет пять тому назад.
— Нет, ты попросишь его.
— Он мне в морду плюнет, когда усльшит, что тебе в голову взбрело.
— Это мое дело — чем заниматься и как мне дальше жить. Понял?
Конечно, брат мог ответить ей, что если жизнь сестры его не касается, то пусть катится из его дома и живет сама как знает. Но он промолчал.
— Виталик, пообещай, что обязательно поговоришь с Колчановым.
— Обещаю.
— Только честно!
— Честно.
— Нет, я тебя знаю, ты ни о чем не попросишь Феликса, а мне скажешь, что он отказал тебе.
— Для тебя он не просто Феликс, а. Феликс Петрович, поняла?
— Я уже не сопливая девчонка.
— Вот именно поэтому он для тебя должен стать Феликсом Петровичем.
Виталик вышел на площадку и с неприязнью посмотрел на дверь напротив. Там еще, полгода тому назад жил Феликс Колчанов, но после смерти матери он продал квартиру и занялся абсолютно бессмысленным, с точки зрения Езерского, делом: постройкой собственного дома в деревне Булгарино. После того как из дома уехал Феликс, кто бы ни поселился в его бывшей квартире, Виталику эти люди были бы несимпатичны.
Жила там сейчас молодая пара, которая неизвестно чем занималась. Больше всего Езерского раздражало, что они поставили толстую металлическую дверь.
«Вот, ставят… Случись что, так не докричишься», — подумал он, закрывая на два ключа свою собственную металлическую дверь, из которой, как уверял его слесарь фирмы, если ее начнут резать автогеном, станет выделяться слезоточивый газ. Виталик, конечно, был не так глуп, чтобы верить подобной ахинее, но почему-то остановил свой выбор именно на этой фирме. Наверное, его сразила наповал изобретательность и умение всовывать свой товар. А эти качества в людях он ценил.
Езерский специально купил квартиру в этом доме, подыскивал варианты, чтобы оказаться соседом Феликса Колчанова, а тот сбежал в какое-то дурацкое Булгарино. Как нарочно…
Во дворе было еще тихо. В этом районе рабочие не жили, так что никто не спешил к утренней смене. За машину Виталик не волновался. Его белый «Опель» стоял возле мусорных контейнеров, как ангел, спустившийся на грешную землю. Разве что оборотистые мальчишки могли испачкать машину грязью, но очень аккуратно и не сильно — так, чтобы быстро ее отмыть и получить причитающиеся за эту работу два доллара от хозяина.
Но он отучил их заниматься подобным бизнесом с утра, когда спешил. До рынка можно было пройтись и пешком, но положение обязывало — бригадир должен ездить на машине. В случае чего всегда было под руками место, где можно пересчитать большую сумму денег. Ты как бы и на улице, и в то же время у себя дома.
На рынке уже царило оживление. Грузовики подвозили заморские фрукты, выставлялись лотки.
Стоянка для покупателей была еще полупустой. На ней уже пристроились машины продавцов. Определить их по внешнему виду было несложно. Если покупатели приезжали на дорогих машинах, то продавцы, как правило, на битых «Жигулях», на «Москвичах» с прицепами. Год назад мэрия сделала стоянку платной. Но для Виталика Езерского место на ней всегда было зарезервировано.
Он поздоровался с парнем в форменной куртке, который прохаживался вдоль ряда машин с книжечкой квитанций в руке. Спасибо Марине, прибыть на место удалось вовремя, а встреча была назначена из тех, на которые опаздывать не стоило.
Минуты через две в конце пустой улицы показался ярко-красный «Форд»-тягач с трейлером, на котором отвозили машины на штрафную площадку. Над кабиной полугрузового «Форда» высилась стрела гидравлического крана с лебедкой, чтобы цеплять неприкосновенную частную собственность нарушителей правил парковки. «Форд» остановился прямо посреди проезжей части, даже не удосужившись прижаться к обочине. Рядом с шофером в джинсовом комбинезоне сидел молодой лейтенант милиции в форме.
