Б. Седов - Девушка, мент и бандит
- И не забудь свой чемоданчик, может пригодиться! - добавил он.
В свободное время Клинт Чэпмен заносил в память своего компьютера все, что мог найти в полицейской базе данных о жителях своего участка. Не только о тех, кто когда-либо нарушал закон, но и обо всех, кто имел вэлфер, медикейд, платил налоги и водил автомобиль, то есть о всех людях, достигших двадцати одного года. И теперь Тихий Ужас смотрел на ноутбук с уважением, хотя и продолжал считать, что простая бумажная записная книжка, засунутая в задний карман форменных брюк, все-таки надежнее.
- Ну что, собрался? - спросил Тихий Ужас, засовывая "Магнум" в кобуру.
- Ага, - ответил Чэпмен и захлопнул ноутбук.
Они уселись в полицейскую машину с расколотой мигалкой и лысыми колесами и поехали к русскому.
Подъехав к дому, из которого поступил вызов, они увидели какого-то парня в куртке с заклепками и цепями, который, скорчившись, сидел на поребрике у входной двери и нервно курил. Сигарета в его руке дрожала, и пепел сыпался на колени потертых джинсов.
- Привет, - ласково сказал Тихий Ужас, - это ты вызывал полицию?
Парень кивнул, выронил сигарету и закрыл лицо руками, его плечи начали подрагивать.
- Ясно, - сказал Луис Тихий Ужас, - ты, напарник, останешься здесь и поговоришь с парнем, у тебя это неплохо получается, а я поднимусь в квартиру, погляжу - что да как.
Чэпмен кивнул и с облегчением вздохнул - его не радовала встреча с окровавленным трупом. Это было первое убийство в его полицейской практике, и он боялся, что Тихий Ужас увидит его волнение.
- Как тебя зовут, парень? - спросил Чэпмен, проводив взглядом скрывшегося в подъезде Луиса.
Парень вытер рукой нос и что-то невнятно ответил.
- Ты знаешь, я не понял, - дружелюбно сказал Чэпмен, - попробуй повторить, а?
Парень еще раз вытер нос, потом достал несвежий платок и высморкался.
Чэпмен, увидев его платок, инстинктивно поморщился.
- Аркадий Гессер.
- Чей труп ты обнаружил?
- Это моя мама… Это ее убили… - парень опять собрался заплакать.
- Вот этого не надо, - строго сказал Чэпмен. - У нас еще много работы! Попробуй вспомнить и рассказать все, что ты видел. Сможешь?
Аркадий еще раз кивнул и полез за сигаретами.
Его руки уже не дрожали.
- Я домой пришел, а она лежит, - он выронил сигарету и уткнулся лицом в драные колени джинсов.
- Хорошо, дальше.
- Кровь, везде кровь, много крови… Бедная, бедная мама, за что ее так? - Парень зарыдал, откровенно, не стесняясь чужого официального человека.
- Успокойся, парень, и продолжай, нам нужно работать. Ты ведь хочешь, чтобы мы поймали убийц твоей матери?
Аркадий поднял голову и посмотрел на полицейского красными и опухшими от слез глазами.
- Хочу, очень хочу! Спрашивайте!
- Когда ты пришел домой?
- Полчаса назад, может быть двадцать минут… - Хорошо. Она… Она уже была мертва?
- Вы бы ее видели! Конечно мертва! От такого удара не выживают!..
- Значит, ее ударили. Чем, как?
Аркадий дернул плечами - то ли всхлипнул, то ли ухмыльнулся…
- Сейчас вернется ваш напарник, он все расскажет.
- Да, но все-таки, что увидел именно ты?
- Я же говорю - кровь, много крови, вещи разбросаны…
- Что-нибудь пропало?
- Я не знаю. Рядом с ней… Рядом с ее головой - шкатулка, она там украшения хранила. Что, сколько - я не знаю, мама дорожила ими как семейной реликвией. Мы - из старинной дворянской семьи!
- Да-да, конечно, - быстро кивнул Чэпмен. - Скажи мне, Аркадий, может быть, у вас были враги, может, угрожал кто-нибудь?
- Нет, мы же только приехали, откуда у нас здесь враги?!
- Да, ты прав, а в России, вы же приехали из России?
- Нет, мы не состоим в русской мафии, если вы это имеете в виду, - теперь Аркадий смотрел прямо в лицо полицейскому.
"Не очень-то у меня получается с этим русским", - подумал Чэпмен и оглянулся.
Что можно делать столько времени в залитой кровью квартире?
Луис Гарденья вышел из парадной только через двадцать минут, посмотрел на молчаливо куривших парней, один из которых был его напарником, а другой - сыном безжалостно убитой женщины, и сплюнул в пыльную траву газона.
Поганая жизнь, долбаная поганая жизнь!
- Как дела, парни? - крикнул он еще от двери.
- Нормально, - Чэпмен закрыл ноутбук, поднялся. - Я допросил свидетеля…
- А я вызвал команду, они сейчас подъедут, а еще прошелся по квартирам. Никто ничего не видел, да многих и нет дома - день, люди спешат заработать побольше долларов!
- Меня арестуют? - спросил Аркадий. - Может быть, мне нужен адвокат?
- Перестань, парень, - Луис Гарденья присел перед ним на корточки и провел рукой по его волосам, - перестань! Ты насмотрелся фильмов и думаешь, что грубые американские копы хватают всех подряд, а потом выбивают из них признание. В жизни все совсем не так. А где твой отец, кстати?
- Где-то в Огайо, - Аркадий сделал широкий жест рукой, - он - коммивояжер.
- Понятно, - задумчиво сказал Гарденья. - Ладно, парень, держись. Мы найдем ублюдка, который это сделал!
Глава шестая
После похорон незабвенной Бастинды, погибшей такой страшной смертью, братки с облегчением покинули кладбище и бодрым шагом направились на стоянку, где расселись по "меринам" и "бомбам". Компания отправлялась в родной шалман "На нарах" помянуть безвременно усопшую Бастинду.
Скорбное лицо бандита, потерявшего верную боевую подругу, по мере удаления от обители мертвых и приближения к отраде живых приобретало все более жизнерадостное выражение. А когда до ресторана осталось проехать один лишь квартал, он даже начал насвистывать траурный марш Шопена.
- Не свисти, Чирик, денег не будет, - заметил ему Леха.
- У меня не будет? - Червонец, которого приятели иногда звали еще и Чириком, расхохотался. - Это у тебя не будет, если будешь много метлой чесать. Это факт. И ваще - на дорогу смотри, ты сейчас водила.
Но свистеть на всякий случай перестал.
Пока люди намерены были торговать друг с другом, банкротство Червонцу не грозило, однако бросать лавэ на ветер все же не стоило. Непредвиденные траты несколько выбили Червонца из колеи. Один суд обошелся в двадцать штук зеленых, да теперь на Бастинду еще десятку потратить пришлось.
Придется к Желваку подвалить, на дополнительную работенку напроситься.
Но это потом, завтра-послезавтра, а пока…
- Не, пацаны, Бастинда - клевая… э-э-э… была баба. - Мокрый с трудом привстал, держа полную рюмку в одной руке, а второй размахивая так, что запросто мог зажатой в кулаке вилкой нанести соседям слева и справа тяжкие телесные повреждения. - Помню, сидит у меня на кухне и говорит: "Ты, Мокрый, пацан конкретный, но круче моего Червонца никого на свете нет!".
- О! И у меня тоже сидела… говорила так же, - встрял, как всегда своевременно, крепко поддатый Леха. - И за чо тебя, Червончик дорогой, так бабы любят?
- За то и любят, - пыжась, произнес неутешный "вдовец", - за глазки красивые.
Он раскрыл лопатник, достал две зеленые сотки и на секунду прикрыл ими глаза.
- Вот за эти самые глазки. За зеленые. За такие глазки любые бабы нас любить будут.
Слышавшие эту истину на каждой попойке, братки тем не менее согласно загудели.
- И мы, мужики, должны конкретно уметь бабе понравиться. А для этого нужно что?
- Лаю, бабки, филки, - послышалось со всех сторон.
- Вот! - довольно ухмыльнулся Червонец. - Поэтому мы с вами должны хорошо работать.
Было в его повадке помимо "чиста канкретного пацана" и еще что-то от менеджера-сетевика, чья задача подгрести как можно больше лохов и стричь с них купоны. Даже на этом печальном обряде он не мог не призвать братву с еще большей отдачей трудиться во имя и на благо…
- А Бастинда наша, - вспомнил он наконец, по какому поводу собрались, - она трудилась честно. Билась на всех фронтах, бля, и так, и сяк… Ушла от нас не вовремя, но мы не должны грустить. Давайте помянем Бастинду, блин. Вот.
От соседнего столика к Червонцу подгреб бригадир союзников с пузырем. Левый глаз у него косил с детства, но стрелять это не мешало, поскольку открытым при стрельбе Васек оставлял правый. Ну а кликуха у него была, понятное дело, - Кривой.
Червонец поднялся навстречу братану:
- Садись, Кривой, раздели мое горе. Васек наполнил стаканы, и они выпили, как и полагается, не чокаясь.
- Слышь, Червонец, я все понимаю, горе-беда. Но надо дальше жить, братуха.
- Ага, горе… - охотно согласился Червонец.
- Так я чего базарю, - гнул свое Кривой. - Ты ведь не оставишь дело просто так, да?
- Какое дело я должен оставить? - не понял Червонец.
- Не должен. Нельзя прощать, - продолжал поучать Васек, - не то станут говорить, что братву можно просто так - ни за понюх - валить. А за такое нужно засадить по самые помидоры, чтобы изо рта зубы выпали…
