Илья Деревянко - Пресс-хата
– Сволочь, конечно, ты голимая[37], но сволочь неглупая. Думаю, можешь пригодиться в дальнейшем. Чалиться тебе осталось чуть больше полугода. Я тоже долго не задержусь. Нюхом чую! Выйдем на свободу – поработаем вместе. В общем, так: на меня «куму» не стучи, поклянись в безоговорочной преданности навсегда, а я взамен обеспечу тебе более сносное житье в «крытке» и на воле помогу шкуру спасти, запутать следы. Есть на примете один влиятельный человечек с бо-о-ольшущими перспективами! Ну как, согласен?
Лимонов оцепенел. Прозорливость Купцова, в считанные дни раскусившего опытнейшую наседку[38], поразила Михаила до глубины души, а обещание «помочь на воле» через посредство некоего «влиятельного человечка» внушило определенный оптимизм. Выпускник журфака МГУ не был дураком и хорошо понимал, что если в «красной» камере он хоть под нарами, но существует, то на свободе ему кранты! Без вариантов! Бывшего пресс-хатовского козла урки в покое не оставят. Из-под земли достанут, на запчасти разберут!
– Согласен? – нетерпеливо переспросил Купцов.
– Да, да, да! – суетливо зачастил Однако-Лялька. – Буду верен до гроба! Клянусь!
– Вот и ладушки! – удовлетворенно проворчал Феликс, откинулся на подушку и захрапел...
На следующее утро он во всеуслышание объявил:
– Петуха без моего разрешения не трогать! Кто ослушается – полезет под нары сам. Вопросы есть?!
Вопросов не последовало. Осужденные менты успели в достаточной степени изучить крутой нрав новоявленного пахана...
На свободу Лимонов с Купцовым вышли одновременно. Михаил – «по звонку»[39], Феликс – благодаря знаменитой амнистии 1989 года[40]. Выполняя данное в тюрьме обещание, Купцов познакомил Лимонова с Крымовым. В то время Семен Афанасьевич официально числился научным работником, заведующим сектором крупного научно-исследовательского института АН СССР, а на самом деле являлся видным дельцом теневой экономики, членом тайной масонской ложи и американским «агентом влияния». С Купцовым его связывали давние, как впоследствии узнал Михаил, «мокрые» дела. К рекомендации Феликса «влиятельный человечек» отнесся с должным пониманием: разрешил взять Лимонова на работу подручным (по освобождении из мест заключения Купцов незамедлительно возглавил подпольную службу безопасности Крымова) и помог пресс-хатовскому козлу основательно запутать следы. Путем пластической операции Михаилу изменили внешность, сочинили новую биографию, сделали полный комплект подлинныхдокументов: паспорт, школьный аттестат, военный билет, диплом о высшем гуманитарном образовании и т.д. и т.п., вплоть до мелочей типа свидетельства о рождении. Все на фамилию Задворенко. Имя, удобства ради, оставили прежнее... Вживаясь в личину Задворенко, Чукче Неумытому-Лимону-Однако-Ляльке пришлось основательно потрудиться и в корне поломать смолоду устоявшиеся привычки. Он приучился регулярно мыться, бриться (правда, через «не хочу»), стал носить опрятную одежду (опять-таки с отвращением), прекратил к месту и не к месту вставлять в разговор прежде столь любимое словечко «однако»... Внутренняя же сущность свежеиспеченного гражданина Задворенко сохранилась в неприкосновенности. Как был подонком, таким и остался... Нелегальная служба безопасности Крымова занималась физическим устранением одних врагов Семена Афанасьевича и укрощением других. Купцов больше преуспевал в первом, а Задворенко (используя приобретенные в пресс-хате навыки) – во втором. С 1991 года начался стремительный взлет карьеры Крымова. С годами Семен Афанасьевич усмотрел в Михаиле немало ценных, с его точки зрения, качеств. Задворенко постепенно рос, набирал силу, влияние. К концу девяностых он полностью оттеснил Купцова на задний план. Михаил стал «сверхдоверенным лицом» Крымова (теперь уже общепризнанного олигарха), подмял под себя руководство службой безопасности, контроль за средствами массовой информации и прочее, прочее, прочее... Феликсу пришлось довольствоваться ролью рядового исполнителя. Одно время Задворенко подумывал даже, не «убрать» ли былого покровителя, а ныне опасного свидетеля от греха подальше, наладить за ним слежку, но в последний момент отказался от этой затеи. Нет, не из чувства благодарности, абсолютно не свойственного Михаилу...
Просто мокрушник Купцов нежданно-негаданно угодил на прочнейший крючок к Задворенко, чем, сам того не ведая, спас себе жизнь. Однажды он, решив подхалтурить на стороне, принял (естественно, через посредника) дорогостоящий заказ на «устранение» от заклятого недруга и вечного конкурента Крымова олигарха Г... Купцову предлагалось «стереть» довольно видную в России фигуру из числа давних приятелей Семена Афанасьевича. По условиям контракта ликвидация должна была выглядеть как самоубийство или несчастный случай. Феликс не подозревал, что «сверхдоверенное лицо» буквально обложило его «жучками» и что каждое произнесенное им слово скрупулезно фиксируется на аудиопленку. Получив авансом солидный гонорар, киллер спокойно взялся за работу, в которой, надо отдать ему должное, разбирался превосходно. Вскоре намеченная жертва благополучно скончалась от передозировки наркотиков. Якобы по собственной оплошности. О постороннем вмешательстве мало кто догадался[41]. На следующий после похорон день Задворенко дал прослушать убийце компрометирующие его записи и предложил:
– Либо ты, напрочь позабыв о прошлом, становишься моей «шестеркой» и больше не якшаешься с той «сводней», либо пленочка попадает прямиком к Крымову. Он, кстати, чрезвычайно расстроен смертью дружка. Выбирай!
Купцов предпочел первый вариант, а посреднику организовал «бесследное исчезновение». Попав в кабалу к Задворенко, Феликс стал «исполнять» не только «клиентов» Семена Афанасьевича, но и тех, на кого указывал личноМихаил, без согласования с шефом...
Купцова Задворенко использовал лишь для мокрухи. Прессовкой в рамках демократической «законности» занимались купленные с потрохами журналисты и телеведущие, а прессовкой более конкретной, так сказать «физиологической», – отдельная команда из четырех здоровенных субъектов, в прошлом спортсменов. «Сверхдоверенное лицо» выдрессировало их не хуже, чем овчарок в вольере. Иногда, в особо интересных случаях, Лимонов-Задворенко по старой козлиной памяти непосредственно руководил действиями прессовщиков. Иногда (по мелочам) лишь давал четкие инструкции, а затем выслушивал подробный доклад.
* * *– П-п-приехали, х-х-х-хозяин! – запинающимся от страха голосом сообщил шофер Ленька.
Пресс-секретарь «известного предпринимателя» прервал воспоминания. Выбравшись из машины, он прошел в дом (по пути шутки ради отвесив смачного пинка зазевавшемуся садовнику) и по телефону вызвал на аудиенцию членов «отдельной команды» – Глеба Соскова, Эдуарда Шершнева, Семена Сиволапова и Валентина Флярковского. Потом Михаил приказал горничной подать кофе с коньяком, выпил подряд три чашки, закурил сигарету, развалился в кресле, водрузил ноги на стол и в ожидании появления подручных включил телевизор. С экрана лились потоки грязи. Предвыборная кампания в Государственную Думу находилась в полном разгаре. Слушая злобный визг телевизионных прессовщиков, козел со стажем снисходительно усмехался...
3
Сегодня сорокавосьмилетний бизнесмен, руководитель компании «Андромеда»[42] Дмитрий Олегович Осипов закончил рабочий день на три часа раньше обычного по причине крайней степени изнеможения. Вообще-то Дмитрий Олегович всегда отличался незаурядным здоровьем. Он не пил, не курил, хорошо играл в футбол, регулярно посещал плавательный бассейн, теннисные корты и выглядел гораздо моложе своего возраста – сухопарый, свежий, бодрый, подтянутый... Тем не менее в настоящий момент он ощущал себя дряхлым больным стариком и пребывал на грани нервного срыва. Сказывалось жуткое психическое перенапряжение последних двух месяцев. С подачи господина Крымова средства массовой информации шельмовали Осипова почем зря, не стесняясь в выражениях и неустанно обвиняя во всех смертных грехах. Открывая очередную газету, Дмитрий Олегович каждый раз узнавал о себе нечто новое, из ряда вон выходящее: то он, оказывается, едва ли не главный виновник августовского дефолта 1998 года, то замешан в скандале с отмыванием в зарубежных банках денег пресловутой «русской мафии» (главой которой одновременно является), то сотнями поставляет в азиатские бордели провинциальных доверчивых хохлушек, приехавших в Москву на заработки, то продал латиноамериканским террористам десяток ядерных боеголовок, то шпионит в пользу Ирака и т.д. и т.п. Поначалу Осипов пытался судиться с клеветниками, потом махнул рукой. Бесполезно! Плетью обуха не перешибешь! Даже если суд вынесет вердикт в его пользу и обязует пойманного за язык продажного писаку уплатить потерпевшему моральную компенсацию – толку ноль! Поклепы не прекратятся. Ведь по сравнению с гонорарами Семена Афанасьевича судебные штрафы – тьфу! Копейки! Дмитрий Олегович знал, чего именно добивается Крымов, но, стиснув зубы, держался, в глубине души надеясь: «Побеснуется да перестанет. Нельзя же бесконечно гробить огромные средства на алчных газетно-радио-телевизионных проститутов, не получая взамен ожидаемого эффекта! Семен Афанасьевич отнюдь не безрассудный транжира. Поняв бессмысленность дорогостоящей травли, он остановится в конце концов!..»
