Федор Зуев - Обреченные на месть
Обзор книги Федор Зуев - Обреченные на месть
Федор Зуев
Обреченные на месть
Часть I
Случайный свидетель
«И будут последние первыми…»
Новый ЗаветГлава I
…Я оказался случайным свидетелем, а затем и участником этой истории.
С Алексом я встретился в конце прошлого лета. Стояла непогода, сильный дождь и порывистый северный ветер хлестали в лобовое стекло моей машины. День уже давно перешел в вечер, и плотного движения в центре Москвы не было. Я просто «бомбил» на своей старенькой «лайбе» после работы в пятницу. Только что высадив клиентку на Малой Грузинской и, остановившись на перекрестке, размышлял, что будет лучше: поехать дальше в поисках клиентов, сжигая бензин, или дождаться их, стоя под проливным дождем.
Он появился внезапно и сразу мне не понравился. В белом костюме и черной шелковой рубашке с замысловатой золотистой вышивкой на груди, хорошо видной между распахнутыми бортами пиджака. Дорогие остроносые «казаки» и откинутая в сторону правая рука человека, стоящего на краю придорожной лужи под проливным дождем. Мне показалось, его левая рука пытается застегнуть пиджак на груди и никак не может справиться с этим.
Я подъехал к нему и, привычно приоткрыв окно, крикнул: «Куда и сколько?» Я всегда бросаю два эти слова-вопроса клиентам и, если получаю неудовлетворительный ответ, не торгуясь, уезжаю. Он что-то начал неразборчиво говорить и одновременно медленно опускаться перед дверью на колени, а затем уперся лбом в боковое стекло. «П. К.», — сказал я сам себе (что означает «привет котенку»). — Ну и набрался же крепко парень, штаны из белых грязно-серыми сделает». Не успел я все это додумать, как он, судорожно цепляясь правой рукой за зеркало, стал оседать вниз. Теперь это стало очевидно, что не в хмельном угаре.
Я выскочил из машины, смутно понимая, что попал в неприятную историю. Со мной такое бывало, но, слава Богу, не часто. Последний раз подобное приключилось три с половиной года назад: отравление барбиталом в одном из центральных московских ресторанов и последовавшее за этим мелкое ограбление. И вот сейчас я с жутким привкусом жженой пробки во рту, точно после выпитой только что мадеры, понял: «попал» в очередной раз.
Но человек все-таки не завалился в придорожную лужу. Его левая рука уперлась в бордюр тротуара и заметно дрожала от напряжения, побелевшие пальцы правой цеплялись за крепление зеркала. Я не сразу понял, что он ранен. Он кашлял и сплевывал бурые сгустки, каждое слово давалось ему с трудом.
Отлично догадываясь о вероятных дальнейших проблемах и почему-то отчетливо представляя себе его судьбу, я открыл заднюю дверцу и осторожно завалил его на сиденье, не сразу разместив в салоне его длинные ноги. Пристегнув ремнем бедолагу, дышащего тяжело, с присвистом, я вдруг осознал, что не знаю, как поступить дальше. Куда везти, в какую клинику? (Хотя он дважды, не проговаривая до конца фраз, повторил свой адрес.) Непонятным образом оказавшиеся в моей руке пятьдесят долларов вынуждали меня быть обязанным помочь этому человеку, хотя бы до того момента, когда ближайшая клиническая больница примет участие в его дальнейшей судьбе (о том, что он откинется прямо в моей машине, я просто боялся думать.)
Резко тронувшись с места, я пытался решить, где мне оставить своего неожиданного пассажира. Самая близкая больница была на Ленинском проспекте, подумав, что, видимо, через час-полтора, после всех объяснений смогу быть свободным, я с облегчением прибавил скорость.
Дождь приостановился, и ночь обозначилась редкими звездами в рваных облаках, разгоняемых порывами ветра. И тут я услышал отчетливее:
— Мастер, вези меня в двадцатку. Если по дороге не кончусь, получишь еще пятьсот баксов…
— Вот так всегда! А если, не дай Бог, откинешься? — выкрикнул я, до упора нажимая педаль газа.
И вообще, почему так бывает — пятьсот баксов и риск не получить их, и при этом загреметь в кутузку, доставив жмурика на заднем сиденье «жигулей».
Но он держался за жизнь хваткой матерого бульдога, то «выпадал в осадок», то возвращался вновь из своего кошмарного ниоткуда.
Я гнал машину как можно ровнее, разбрызгивая веером лужи, проскакивая под мигавшие желтые светофоры пока еще не спящего города. Где-то в районе Выставки мой клиент опять заговорил, и я не сразу понял, что он звонит по мобильному телефону.
— Рома, я ранен, во мне две пули. Едем к тебе, в двадцатую. Нужна срочная помощь и укрытие. Остаться у тебя в больнице не могу, найдут — никакая охрана не поможет… Хорошо, передаю, — и при этих словах он протянул мне липкую пластину сотового телефона.
Голос в трубке попросил меня сбавить скорость:
— Где вы находитесь? — спросил он.
— Рядом со ВГИКом, у киностудии за ВВЦ.
— Очень хорошо. Вы немного измените курс и остановитесь не у 20-й горбольницы, а на соседней, параллельной улице, у подстанции «скорой». Я вас встречу, заедете прямо во дворик. Все ясно?
— Да.
— Тогда отбой.
«Ну вот и хорошо», — решил я. Дальше, видимо, на неотложке отправят в ближайшую клинику, и я наконец-то освобожусь от этого бедолаги.
…И опять, как всегда, ошибся.
Адрес я нашел сразу и уже минут через десять въезжал на подстанцию. Я даже не успел затормозить, а к машине уже подбежали люди. Двое — видимо, санитары, и врач. Последний был невысок, кряжист и уверен в себе.
Они осторожно переместили раненого на носилки и понесли в приемное отделение.
— Вы пока не уезжайте, — сказал мне врач, — возможно, еще понадобитесь. — И, заметив мой беспокойный взгляд, с кривой ухмылкой добавил: — Я оплачу по тройному тарифу.
— Какой там тариф! Я не таксист и счетчика не имею, — парировал я.
— Ничего, договоримся, — сказал он, как отрезал. — Я брат раненого, все уладим. — И, не оглядываясь, быстро скрылся в небольшом здании «скорой».
Мне ничего не оставалось делать — я закурил и стал ждать. Дождя уже не было, но ветер то и дело обдавал мелкой влажной пылью. Август нехотя уступал осени, рассчитываясь еще зелеными, но уже опавшими под сырым ветром листьями кленов и берез, верхушки которых пробила ранняя, желтая и бурая проседь. Прошло больше двух часов. Одна за другой возвращались с вызовов машины с красными крестами на боках и мерседесовскими звездами на морде. Казалось, что они привозят откуда-то промозглое пасмурное утро, которое хмуро поджидал город. Рассвет еще не случился, но небо на востоке уже светлело, и лиловый его край неширокой полосой отделялся от остальной черной бездны.
Наконец на крыльцо вышел Роман.
— Молодец, что дождался, — коротко бросил он. — Это тебе от Алексея. Не считай, здесь ровно пятьсот баксов. Мы обработали его раны. Одна касательная, вторая с пулей, нужно срочно оперировать. Надеюсь, что задето только легкое. Сегодня ты нам нужен и, может быть, завтра тоже. Рассчитаемся, как скажешь, по твоему тарифу. Лады?
— Годится, — кивнул я головой.
— Сейчас Алексея на «скорой» отвезут в область, — продолжал Роман. — Там в клинике прооперируют. Мы с тобой поедем следом, затем вернешь меня обратно к 20-й больнице.
Один из реанимобилей подъехал к выходу, распахнулись двери, и раненого на носилках перенесли в «скорую». Микроавтобус тронулся. Роман быстро опустился на переднее сиденье моих «жигулей».
— Гони следом, — скомандовал он.
«Мерседес» мчался не менее ста километров в час по почти безлюдным предутренним улицам и свободным магистралям Москвы. Я торопился за ним, изо всех сил подгоняя своего верного четырехцилиндрового «Боливара».
— Не отставай, — приказал Роман, сосредоточенно думая о чем-то. — Да, извини, сразу не познакомились, слишком все внезапно навалилось.
— Слава, или Вячеслав, как хочешь, — назвался я.
Машины выскочили на кольцевую, уйдя за Мытищами на поворот, затряслись на колдобинах местной дороги. «Скорая» заметно отрывалась, но Роман прекрасно справлялся с ролью штурмана и точно указывал маршрут.
Подъезжая к серому массивному зданию, я лишь увидел, как на коляске-носилках раненого под капельницей увозят через двойные, широкие, стеклянные двери.
— Слава, у тебя есть двадцать минут, — сообщил Роман, протягивая мне тысяче-рублевую купюру. — Поезжай и заправься, здесь недалеко, стрелка вон зависла почти на нуле. А потом сразу обратно и жди, пока я не вернусь.
Романа в это утро я больше не увидел. Сразу же, как только я вернулся с заправки, к машине быстрым шагом подошел крепкий молодой человек спортивного вида, протянул мне мобильный:
— Это вам. Просили передать, что здесь есть все необходимые номера телефонов. Роман позвонит вам позже. Сказал, чтобы ехали отсыпаться. Сам он вернется на «скорой».
Обратная дорога в Москву по свободному утреннему шоссе, с по-субботнему безмятежными и полусонными гаишниками, дожидающимися пересменки, прошла без приключений. Я вернулся домой уже засветло, принял горячий душ, в холодильнике нашел полбутылки «столичной» и, закусив водку ветчиной, провалился в сон, как в темную яму.
