Дмитрий Черкасов - Крестом и булатом. Вторжение
Обзор книги Дмитрий Черкасов - Крестом и булатом. Вторжение
Дмитрий Черкасов
Крестом и булатом. Вторжение
«В малых войнах казаки являются единственной боевой силой, которой следует опасаться благодаря их активности и неутомимости...»
К. Маркс, Ф. Энгельс Собр. соч., том X, — «Русская армия»«Говорят, что чиновники и белая одежда хороши, лишь пока они новые. Хоть это и шутка, я полагаю, что так оно и есть на самом деле... проведя на службе долгое время, они начинают злоупотреблять уступчивостью людей и слишком высоко ценить себя и совершают то, что никогда прежде не делали бы...»
Юдзан Дайдодзи «БУДОСЁСИНСЮ!»Все имена, фамилии и должности персонажей являются вымышленными. Любые совпадения случайны. То же самое относится и к представленным в книге событиям.
Пролог
Посвящается всем тем, кто в августе ноябре 2000 года своими поведением и телевыступлениями вдохновляли Автора на создание этой книги.
Закрепленные на стволе в метре от корневища две маленькие цилиндрические шашки вспыхнули огненно белым шаром. Акация качнулась и спустя секунду завалилась именно в ту сторону, куда и предсказывал Роберт Инглунд.
«Специалист по разминированию», как его именовали в официальных документах организации «HALO — TRUST», проходивших через посольство России в Вашингтоне, вышел из укрытия и поманил к себе два десятка жавшихся за кирпичной стеной молодых боевиков.
— Это должно происходить так, — по русски Инглунд говорил с заметным акцентом, но его словарного запаса вполне хватало для того, чтобы объяснять курсантам ваххабитского лагеря тонкости подрывного дела. — Большой заряд не надо. Надо определить правильное место. Это понятно?
Молодежь закивала.
— Я буду проверять. Вот ты, — палец Инглунда указал на крайнего в шеренге курсантов, — повторять.
— Я?
— Да, ты. Повторять.
Ахмед Бицоев вздохнул.
Опять этот америкашка выбрал именно его. За те десять дней, что Ахмед провел в тренировочном лагере Хаттаба у излучины реки Гехи, Бицоева вызывали в пятый или шестой раз. Чаще, чем кого нибудь другого. Не иначе инструктор за что то невзлюбил молодого чеченца, отправленного на переподготовку после легкого ранения в бою с федералами.
А ведь Бицоев воюет уже не первый год.
С девяносто четвертого, когда семнадцатилетним пацаном пришел добровольцем в отряд Гелаева. И неплохо воюет — на прикладе его «Калашникова» восемь зарубок. Правда, четыре из них он поставил за головы расстрелянных пленных солдат, но ведь и в бою положил четверых гяуров[1]. Так что всё по честному. Восемь убитых русских собак — восемь отметин на прикладе. Почет со стороны необстрелянного молодняка, плохо скрываемый страх в глазах у односельчан, уважение от командиров.
Но этому заокеанскому хлыщу не объяснить, что Ахмеда лишний раз дергать не стоит. Да и Однорукий[2] с Одноногим[3] приказали во всем слушаться Роберта и его напарника — англичанина Саймона Филлза. Хотят, чтобы их солдаты постигли все премудрости диверсионно подрывного дела. Правильно, конечно. Однако надо различать, кого можно гонять и в хвост и в гриву, а к кому особый подход требуется.
Неверному не понять.
Особенно такому, как Инглунд...
Бицоев вразвалочку вышел из строя и нехотя приблизился к инструктору.
— Чо делать то?
— Повторять, что я делать, — Инглунд махнул рукой в сторону длинного деревянного стола, на котором были разложены тротиловые и магниевые шашки, мотки проводов, связки бикфордовых шнуров и маленькие, размером с фильтр от сигареты, бордовые и зеленые детонаторы. — Вот дерево, вот принадлежности. Дерево должен падать в определенная сторона.
Ахмед с тоской осмотрел пиротехнику и перевел взгляд на младшего брата, привалившегося плечом к стене. Девятнадцатилетний Абдула горящими от возбуждения глазами следил за старшим Бицоевым.
Юнец...
Кровь горячая, воспринимает войну как необременительное приключение. До последнего времени его держали дома, не позволяли присоединиться к боевым отрядам свободной Ичкерии. Даже в подвале запирали. Только тогда, когда полегли отец и три брата, Абдулу отпустили.
Зря...
С самого детства он был туповат. Когда ему исполнилось два года, Абдула переболел вирусным менингитом, потом дважды или трижды падал головой вниз с крыши сарая, лет с двенадцати покуривает травку. Отсюда еще и проблемы со слухом.
Но старается.
Готов с утра до вечера жечь патроны на стрельбище, копать траншеи и слушать рассказы прошедших две войны бойцов. Русаков воспринимает как бессловесную скотину. Привык дома к русским рабам, сам, говорят, двоих до смерти забил. Для горного села — обычное дело. Там даже подросток имеет право глотку рабу перерезать, если захочет.
Ахмед выбрал две пятидесятиграммовые шашки, соединил их изолентой, вставил детонатор и на глазок отхватил от бикфордова шнура кусок длиною в метр. Небрежно примотал взрывчатку к стволу акации, прикурил, от сигареты поджег шнур и не спеша, вразвалочку отошел в укрытие, где уже столпились все курсанты во главе с инструктором. На лицах молодых бойцов читалось уважение к показушным действиям Бицоева. Один лишь американец смотрел на чеченца с нескрываемым презрением.
Через пятьдесят секунд рвануло.
Во все стороны полетели щепки, ударная волна подняла клубы пыли, по кирпичам забарабанили мелкие камешки. Дерево хрустнуло и обрушилось вправо, зацепившись кроной за забор тренировочной площадки.
Инглунд скептически взглянул на результаты труда Бицоева.
— Неправильно.
Ахмед зло сплюнул.
Американец вышел на середину площадки, засыпанной разлетевшимися со стола пиротехническими принадлежностями, и засунул руки в карманы.
— Сделать порядок. Потом будем учиться и повторять...
Курсанты нехотя начали подбирать шашки, детонаторы и шнуры и снова раскладывать их на столе. Восхищение Бицоевым куда то пропало. Даже Абдула ругнулся сквозь зубы, ползая по земле и глотая зависшую в неподвижном воздухе пыль.
Глава 1
Вот кто то с горочки спустился...
Владислав медленно прополз между двумя островками выгоревшей ломкой травы, миновал грядку с огромными, склонившими свои тяжелые головы подсолнухами, скользнул вдоль вросшего в землю нагретого валуна и остановился перед стеной бурьяна.
Минут пять он лежал не шевелясь, вбирая в себя окружающие звуки и запахи.
Противник себя не обнаруживал.
Стрекотали кузнечики, по краю поля деловито расхаживала ворона, время от времени склевывавшая понравившихся ей гусениц, над кустом дикой розы порхали бело желтые бабочки.
Тишь да благодать. Классический пасторальный пейзаж, в который органично вписались бы молодой пастушок со свирелью и его румяная возлюбленная из соседнего села в расшитом воскресном сарафане.
Одетый в камуфляж и перемазанный защитной краской Рокотов, с автоматом, лежащим на сгибе правой руки, и с подсумком на поясе, был явно чужеродным телом, выбивающимся из идиллической картины. Его место, скорее, было несколько восточнее и южнее, там, где танковые полки и стрелковые батальоны федеральных сил перемалывали в кашу свободолюбивых жителей маленькой горной республики. В горах или на разбитых гусеницами бронетехники дорогах вооруженный до зубов биолог легко сошел бы за своего парня контрактника, отправившегося из какого нибудь маленького среднерусского городка за длинным рублем «боевых». Или с той же степенью вероятности — за наемника, воюющего на стороне ичкерийских боевиков, получающего двести фальшивых долларов в день и обреченного сдохнуть за абсолютно аморфную идею «панисламского государства» от Терека до Каспия...
Влад неспешно потянулся, прикрыл глаза и обратился в слух.
Противник, замаскировавшийся в районе размером два на два километра, в любом случае должен был себя выдать. Шорохом, переговорами, зажженной сигаретой, хрустом ветки под сапогом, звякнувшей амуницией, бульканьем воды во фляге. Вылеживаться на одном месте они не будут. Обязательно, по прошествии пары часов, противостоящая Рокотову группа начнет поиск охотника одиночки.
Долго выжидать они не смогут. Слишком уж притягательно поймать Влада врасплох, навалиться сразу с нескольких сторон, чтобы не дать ему ни малейшего шанса на победу. Против трех четырех стволов, направленных с расстояния вытянутой руки, много не навоюешь. Придется сдаваться, чтобы потом использовать момент для применения навыков рукопашного боя.
Хотя противник, вероятнее всего, предусмотрел и такой вариант развития событий. И вполне может спеленать Рокотова так, что не только ручонкой не махнешь, а и вздохнуть будет весьма затруднительно. Благо, опыт связывания у них имеется. И веревки наличествуют. Перехватят петлей за горло, закрепят вывернутые руки, обмотают ноги — и финита. Попробуешь пошевелиться и тут же задушишься. Причем самостоятельно, без чьей бы то ни было помощи.
