Сергей Зверев - Король на именинах
Обзор книги Сергей Зверев - Король на именинах
Сергей Зверев
Король на именинах
Глава 1
Бутырская тюрьма никогда не пользовалась среди народа хорошей славой. Ни в девятнадцатом веке, когда она еще называлась Московским губернским тюремным замком, ни потом, когда стала центральной пересыльной тюрьмой дореволюционной России, ни в советское время. По сегодняшний день Бутырка справедливо имеет репутацию одного из самых беспредельных следственных изоляторов Российской Федерации. Скоро уже двести лет, как Бутырская тюрьма собирает под своими сводами тех, кто не в ладу с законом. Только люди, никогда не переступавшие ее порог, могут восхищаться вслух архитектурными достоинствами одного из обветшавших творений знаменитого архитектора Матвея Казакова. Это здание лучше рассматривать снаружи, а не изнутри.
Для сорокалетнего Андрея Кувалова с погонялом Кувадла это была уже третья ходка, а потому и чувствовал он себя в СИЗО привычно и уверенно. Не вскакивал при малейшем шуме в коридоре, не суетился, не строил несбыточных планов. В тюрьме что главное? Уметь ждать. Как ни торопи время, оно все равно по капельке капает – быстрей не пойдет. Взяли его по глупости, с поличным, тут не отвертишься.
Промышлял он квартирными кражами. Всегда брал только деньги. Рыжьем-ювелиркой и шмотками не увлекался. Дензнаки, они все одинаковые, пойди докажи, что это краденые купюры, а вот кольцо-гайку, сережки или шубу хозяева всегда признают. Поставил квартиру Кувадла чисто. Какой бы замок хитроумный инженеры ни придумали, а все равно, против фирменной дрели с алмазным сверлом ему не устоять. Места, где люди деньги на черный день хранят, Кувалов нюхом чуял. Стоило ему только на обстановку глянуть, то сразу понимал, чем хозяева дышат. Если мебелишка так себе, без позолоты и наворотов, то деньги скорее всего вместе с документами где-нибудь в серванте в обувной коробке лежат, в конверт почтовый запакованные. Найти их – пять минут понадобится. Если же роскошь напоказ, ищи деньги в укромном месте: за книжками, за видеокассетами или в платяном шкафу в пакете со всякими рваными носками или в туалете в вентиляции.
В тот раз деньги, и немалые – почти пять тысяч долларов, отыскались в морозилке холодильника в пачке из-под пельменей. И все бы ничего, если бы Кувадла ушел сразу, как деньги взял. Но приглянулась ему побрякушка в стеллаже – футбольный мяч с автографами его любимой команды «Спартак». Дрель с аккумулятором, как всегда, в портфель положил, а мяч-то не сдуешь. Бросил его в пакет, который на кухне подобрал. А когда из квартиры выходил, то с соседкой нос к носу столкнулся. Буркнул: «Добрый день» – и в лифт. Сразу ему старушка не понравилась. Любопытная, сухонькая, нос острый. Такой нос в любую щель залезет. До первого этажа он и не доехал, лифт остановился. Думал сперва, просто так, сломалось что-то. Но когда створки дверей открылись, то увидел Кувадла на площадке ментов с автоматами. Старушка-то ушлой была, мяч с пакете мигом распознала, и не 02 позвонила, а сразу соседу с верхнего этажа, тот оперативником работал. Он и лифт отключил, и ментов вызвонил. К своему они мигом приехали. Вот так и загремел осторожный Кувадла, светила ему сто пятьдесят шестая статья пункт «В». А значит, и срок от двух до шести. Тут уж как адвокат постарается.
Денег на хорошего адвоката у Кувадлы не было, потому и получить срок по минимуму он не рассчитывал. Вот уже месяц шел, как следак его в Бутырке мурыжил – оперу спешить некуда. Но и Кувадла уже научился жить так, чтобы о времени не думать. А поскольку был он блатным со стажем, то братва его поставила смотрящим по хате. Своего адвоката, которого Кувадле бесплатно предоставили, он два раза всего и видел. Сразу понял, что толку от него никакого. Говорит, а сам в это время о чем-то другом думает. И мешки под глазами синие, как у всякого, кто выпить лишнее любит.
В наполненной не выше тюремного норматива камере шла обычная жизнь, каждый из подследственных коротал время, как умел. Кто резался в «стирки» – карты, благоразумно отгородившись на шконке занавесочкой, кто играл в нарды, в это время одновременно работали два телевизора. По одному шел футбольный матч. Но после того как из-за мяча Кувадла и загремел на нары, о футболе ему и думать не хотелось. На экране второго телевизора гордо вышагивали манекенщицы, демонстрируя высокую французскую моду. Нормальный мужик по своему желанию такое на «вольняшке» смотреть не станет, разве что за компанию с женой. И то, если сильно попросит. Но тюрьма – другое дело. Мужчины, не видевшие живых женщин кто по месяцу, а кто и по полгода, таращились на экран, пускали слюни и, конечно же, взахлеб комментировали, что бы они с такими телками вытворяли, доведись им чудом перенестись за тюремные стены.
– У меня такая же в Саратове осталась, – зычно проговорил худосочный первоход в круглых очках-велосипедах, – один в один. Ноги от ушей, а волосы, как солома желтые и длинные, до самой задницы. И глаза голубые. – Он жадно затянулся плохонькой сигареткой.
Короткий окурок сжимал между двух спичек, чтобы выкурить до последнего. Затянулся и тут же закашлялся.
– Если ноги от ушей, то и задница у нее вместо головы, – пробасил один из зрителей – любителей высокой моды.
– Пошел ты… – очки-велосипеды блеснули.
– Куда? – тут же зло прозвучал вопрос.
Мгновенно воцарилась тишина. Все ждали, что же ответит очкарик. Даже картежники выглянули из-за занавески. В тюрьме надо строго следить за тем, что говоришь. Пошлешь неосторожно не в ту сторону или про матушку собеседника вспомнишь, можешь до утра и не дожить. За решеткой все сказанное воспринимается серьезно. «Косяк» в любой момент случиться может. Кувадле не хотелось, чтобы сейчас принялись выяснять отношения. Он незлобно и тихо произнес, но в тишине слова смотрящего хаты прозвучали веско:
– Фильтруй базар, очкарик. Так куда ты его послать хочешь?
– В баню… – упавшим голосом произнес саратовец, в первый раз оказавшийся на бутырских нарах.
– Баня еще через три дня, – не стал настаивать на сатисфакции мужик, – в баню можно. Правда, лучше бы ты меня в другое хорошее место послал. Я бы не отказался.
– Вы «сеансов» насмотритесь, скоро и телевизор трахнете, – произнес Кувадла, отворачиваясь к стене. Даже на его «козырной» шконке под самым окном дышалось тяжело.
Вся камера тут же взорвалась дурацким смехом. На воле от такой шутки никто бы, наверное, даже не улыбнулся.
– Фотография телки имеется? – вызвался любопытный и тронул очкарика за плечо.
– Была… – вздохнул тот, – но я ее на свиданке брату отдал. Эх, не привык я к таким сигаретам, на воле только «Мальборо» курил.
Никто не стал выяснять – почему отдал брату фотку. Все понимали, у каждого нашлась бы подобная история. В неволе вдвойне тяжелей, если что-то напоминает тебе о свободе. Смотришь на фотографию, и сами собой приходят мысли: что блондинка сейчас делает, одна ли, вспоминает ли… Вот и отдают зэки фотографии родных и близких, чтобы лишний раз не терзаться, не переживать.
В коридоре загремели ключи, и дверь камеры отворилась. Кувадла даже не повернулся.
– Кувалов, на выход, – лениво процедил сквозь зубы конвойный «рекс».
Кувадла, не выказывая удивления, неторопливо поднялся со шконки – сохранял достоинство. В камере, как в волчьей стае, только почуют слабость вожака, тут же повиноваться перестанут. А власть свою Кувадла держал железной рукой.
– Стоять, лицом к стене, – скомандовал «рекс».
Андрей Кувалов чуть медленнее, чем следовало, повернулся лицом к шершавой стене, заложил руки за спину. Железная дверь в камеру с грохотом затворилась.
– Пошел!
Кувалова конвоировали двое: коридорный в камуфляже, вооруженный дубинкой и баллоном со слезоточивым газом, и «рекс», которого он видел впервые. Коридор следственного изолятора был разделен железными решетками на отсеки. Запоры в решетках были двойные, но закрывались все они только на один ригель. Второй запор был куда надежней – три массивных стержня могли выдвинуться из стены по команде с пульта. «Рекс» открывал решетки длинным ключом-«вездеходом», каждый раз не забывая напомнить подследственному:
– Стоять, лицом к стене.
После тесной тюремной камеры коридоры, освещенные жидким электрическим светом, казались удивительно широкими. Узнику дышалось в них легко, хотя Кувалов помнил, когда его только привезли в Бутырку, так он не думал. Тогда мгновенно в нос ударил спертый, насыщенный миазмами воздух, отчего закружилась голова. Проплывали мимо темные прямоугольники металлических дверей с номерами хат.
Кувадла не спрашивал, куда и зачем его ведут, это тоже одно из тюремных правил. За решеткой человек не принадлежит самому себе, куда ведут – туда и пошел, нет выбора. Наконец «рекс» распахнул неприглядную дверь, за которой оказалось узкое и высокое, как стакан, помещение, всю меблировку которого составляли стол и два табурета, намертво прикрученные к полу. В таких кабинетах проходят допросы или встречи с адвокатами.
