Александр Тамоников - Погранзона
Обзор книги Александр Тамоников - Погранзона
Александр Тамоников
Погранзона
В основе книги лежат реальные события. Они тесно переплетаются с авторским вымыслом. Некоторые фамилии, названия и рельеф местности, а также временные параметры сознательно изменены для облегчения восприятия текста.
Автор не имел ни малейшего намерения принизить чье-либо национальное достоинство.
Автор благодарит участника описанных событий, капитана запаса Михаила Васильевича Левченко за активную помощь в создании книги.
А. ТамониковГлава 1
Самаркандское высшее военное автомобильное командное училище имени Верховного Совета Узбекской ССР,
начало февраля 1993 года
После команды «Разойдись!» строй первого взвода третьей роты рассыпался и курсанты ринулись в казарму. Февраль в этом году выдался теплым, но дождливым. Вот и сегодня, в четверг, с утра лил дождь, заставляющий все перемещения осуществлять бегом. Только что закончился обед и наступило короткое время отдыха. Полчаса до очередного построения на самоподготовку. Не успеешь просохнуть, как опять придется выходить под дождь и бежать до учебного корпуса. Впрочем, небо заметно просветлело, усилился ветер, так что можно было рассчитывать, что тучи, а с ними и надоевший дождь, уйдут к цементному заводу.
Левченко поправил подушку. На соседнюю кровать присел Серега Логинов, с которым Михаил был дружен с первого курса.
– Ты лекцию по эксплуатации записал? – поинтересовался он.
– То, что успел. Сам знаешь, как Курин их читает. Автомат бьет реже, чем говорит майор. На его лекциях, да в такую погоду, только спать.
– Вот и я закемарил. На самоподготовке переписать дашь?
– Какие проблемы? Хоть сейчас возьми конспект да переписывай.
– Успею. Как насчет субботы, подумал?
Левченко хлопнул ладонью по лбу.
– Черт, совсем забыл!.. Но в принципе тут и думать нечего. Нет у меня, Серега, желания идти на эту вечеринку. Да еще неизвестно, отпустит ли ротный в увольнение.
– Насчет увольнения я с Девятовым вопрос решу. Он тебя в список внесет. Взводному по барабану эти бумажки, у ротного тоже нет причин отказать. С учебой и дисциплиной порядок, последний раз в город ходили месяц назад. Так что отпустят. А аппетит, Миша, как говорится, приходит во время еды.
Старший сержант Девятов был замком, то есть заместителем командира взвода старшего лейтенанта Климася. Ротой командовал капитан Обыденный.
– Это смотря какой еды, Серега. От одной приходит, а от другой навсегда пропадает.
– Ты о своих отношениях с Викой? Не загоняйся. Ведь объяснился же с ней! Она умная девочка, в пединституте учится, должна понять.
– В том-то и дело, что должна, но вот не хочет или не может. Мне ее жаль.
– Не знаю, почему у вас не срослось. Девчонка-то хорошая, красивая, умная, не избалованная, домашняя. Влюблена в тебя по уши.
– Но я-то, Серега, не люблю ее, понимаешь? Мог бы, конечно, до выпуска мозги пудрить, а потом свалить потихонечку к месту службы и забыть обо всем. Так ведь западло, Серега, выйдет. Лучше уж сейчас и прямо, без обмана.
Логинов расстегнул верхнюю пуговицу ПШ – полушерстяной куртки, которая выдавалась на осенне-зимний период обучения вместе с такими же галифе.
– Конечно, лучше, – заявил он. – Но ты сам говоришь, что Вика не хочет и слышать о разрыве.
– Не хочет.
– Ее действительно жалко. Да и тебя тоже.
– А меня-то с чего?
– Да с того, что таких девчонок, как Вика, еще поискать…
Левченко прервал друга:
– Все, Серега, кончай базар. И без тебя хреново!..
– Ладно, это твои личные дела. Значит, в субботу на вечеринку не поедешь?
– Не знаю. Потом видно будет.
– Ну-ну. Отдыхай, а я пока покурю.
– Иди, травись.
Логинов ушел. До построения оставалось семь минут. Левченко поднялся, поправил кровать, прошел к стенду, на котором висел лист с расписанием занятий. Он посмотрел, какие завтра будут предметы, собрал сумку, оставил для друга конспект по эксплуатации автомобильной техники.
В отсеке появился дневальный по роте.
– Левченко! – крикнул он.
Михаил обернулся:
– Чего надо?
– С контрольно-пропускного пункта позвонили, там тебя снегурочка ждет.
– Какая снегурочка?
– Тебе лучше знать. – Дневальный улыбнулся. – Так что беги, пока она не растаяла.
– Дима, ты можешь нормально сказать, кто меня вызывает?
– Если бы я знал. Помощник дежурного передал, что к тебе приехала девушка.
– Нашла время!.. – пробурчал замкомвзвода, вернувшийся с перекура.
Левченко взглянул на старшего сержанта и спросил:
– Отпускаешь?..
– Да, иди. Может, случилось что. Только, Миша, смотри, чтобы дежурный по училищу, комбат или ротный не застукали. А то вставят по самые помидоры.
– Не в первый раз. Если что, я ушел сам.
– А я на построении не увидел, что у меня не хватает курсанта? Нет уж, ты обратился, я разрешил. Постарайся не задерживаться. С КПП беги прямо на кафедру.
– Постараюсь. – Левченко забрал сумку и вышел из казармы.
Дождь очень кстати действительно прекратился. Только с крыш и деревьев продолжали падать капли.
Левченко обогнул плац и второй учебный корпус со стороны кафе, вышел к контрольно-пропускному пункту и тут вдруг встретился с взводным. В училище старший лейтенант почти всегда заходил через ворота, расположенные у старой столовой и парка боевых машин. Сегодня же он, как назло, почему-то оказался здесь.
– Опа! А это еще что за явление? Куда спешим, Левченко? – воскликнул старший лейтенант Климась.
– На КПП.
– Это я понял. В честь какого праздника?
– Девушка ко мне приехала из города.
– Весьма уважительная причина! – заявил взводный и усмехнулся. – А распорядок дня для нас, значит, не существует?
– Виноват. Разрешите вернуться в расположение?
Взводный был нормальным мужиком. Да и Левченко не первогодок, без пяти минут офицер.
– У Девятова отпрашивался?
– Так точно!
– Ладно, ступай к своей подружке. Только недолго, понял?
– Понял!
– Давай! – заявил Климась и направился к плацу по главной аллее.
Левченко вышел на КПП и увидел Вику, стоявшую возле ворот.
Из помещения КПП высунулся помощник дежурного:
– Вы поаккуратней, генерал с обеда еще не приходил.
– Мы внизу у стоянки посидим.
– Давайте.
В наряде стояла вторая рота третьего батальона. Парень с четвертого курса, такой же, как Михаил, особо не беспокоился насчет разноса даже от начальника училища.
Большинство ребят с выпускного курса по воле политиков оказались не в той стране, которой они в свое время присягали на верность. Их перспективы на дальнейшую службу выглядели весьма туманно. Поэтому парни не боялись ничего и никого. Они надеялись, что Россия не оставит их, не бросит на произвол судьбы. Но, к сожалению, времена настали не те. Теперь и в Москве вряд ли знали, что делать с выпускниками училищ, оказавшихся за пределами России. Там думали о другом. А офицеры, курсанты, солдаты? Чем они были лучше штатских, обреченных на отчуждение, на положение иностранца?
Левченко подошел к девушке и спросил:
– Ты зачем приехала, Вика?
– Здравствуй, Миша, – ответила девушка.
– Извини, здравствуй! Так зачем ты приехала?
– Даже не знаю, Миша. Просто не могла оставаться дома одна.
– У тебя нет занятий в институте?
– Не смогла пойти.
Левченко вздохнул.
– Вика, что же ты делаешь и с собой, и со мной?
Помощник дежурного вышел на площадку перед КПП:
– Эй, мальчики и девочки, может, вы все-таки свалите вниз?
Левченко взял девушку под руку, провел к обочине дороги, отходящей от КПП, оттуда к скамейкам, расположенным у автостоянки. В выходные дни здесь разрешалось находиться курсантам и посетителям. В будни тоже, но только вечером, в свободное время.
Впрочем, это ограничение практически не действовало. Конечно, иногда у начальника училища, его заместителей или у старших офицеров штаба, которые проходили мимо, настроение оказывалось плохим. Тогда разгон получали и те курсанты, которые вышли за территорию училища, и личный состав наряда. Но это происходило редко.
Вика присела на скамейку, посмотрела в глаза Левченко и сказала:
– Ты спросил, что я с тобой и с собой делаю. А я хочу знать, что ты творишь со мной.
– Мы же объяснились, Вика! Ну не пара мы, пойми. Нет у нас будущего. Зачем ты унижаешься, рвешь себе сердце?
– Если бы ты знал, Миша, как я ненавижу себя за проявленную слабость. Мне стыдно за то, что я здесь, но я не могу ничего поделать с собой. Не могу!
– Возьми себя в руки, Вика. В конце концов, должно же у тебя быть женское достоинство! Почему ты ведешь себя как тряпка? – Левченко говорил девушке жестокие слова, намеренно пытался вызвать у Вики хоть немного злости. – Распустила нюни! Не любят ее, видите ли. А что, разве кто-то обязан это делать? Если ты влюблена, то и другие должны испытывать те же чувства, не так ли? Понимаешь, что ты эгоистка? Ради собственного благополучия, личного счастья ты готова сломать жизнь другому человеку. Нет у меня любви к тебе, Вика. Нет и не будет. Вместе нам не быть. Ты очень хороший человек, совсем молода, девчонка еще. У тебя вся жизнь впереди. Ты обязательно найдешь человека, который будет тебя на руках носить. И не дави, пожалуйста, на жалость. Это не пройдет, потому что жалость, проявленная сейчас, впоследствии может обернуться трагедией.
