Кокон (СИ) - Минц Валерия

Кокон

Запись от 23.05.хххх

«Не знаю, зачем пишу это. Доктор Джефферсон говорит, что дневник — это хороший способ справиться с моей тревожностью, появившейся после операции, но как по мне — хрень все это. Наверное, в больничной палате просто ужасно скучно.

Я тут уже почти два месяца. Швы заживают и ужасно чешутся, а иногда ноют так, что даже обезболивающие не спасают, но медсестра говорит, что это нормально. От иммуносупрессантов у меня такой аппетит, будто мне снова шестнадцать, но это вроде тоже в порядке допустимых побочных. А вот то, что внутри я все ощущаю иначе теперь, когда у меня три новых органа вместо потерянных в аварии…

До сих пор как-то жутко от мысли, что я был одной ногой в могиле. Вот так. Решил впервые за тридцать два года своей жизни совершить что-то… Ну не знаю. Безумное? По крайней мере, Джи и родители говорят именно так. Им давно не нравился Брэндон, говорили, что он на меня плохо влияет. Не знаю.

С момента переезда только в его компании я мог развеяться и повеселиться. Тем более переезд мне дался нелегко, я изначально был против, но Джи же настояла, а я промолчал. Теперь на новом рабочем месте у меня появился хороший приятель, но она вечно недовольна.

Но точно глупо ругаться с Брэндом из-за того, что я не справился с управлением на его мотоцикле. Я же сам принял это решение, он не уговаривал меня. Иногда мне кажется, что она считает меня подростком, который не в состоянии ответить за свои поступки.

Снова злюсь. Швы заныли, а следующий прием таблеток еще не скоро, в 15:30. Джефферсон говорит, что нужно снижать дозу, чтобы у меня не возникло зависимости. Но я же не один из тех нариков, что закидываются препаратами по фальшивым рецептам где-то в подворотнях. Одной таблетки бы хватило, чтобы боль отпустила…

Тем более что все равно все оплачивает страховая. Удивляюсь, кстати, как мне повезло, что нашелся донор. Не знаю, кем был этот парень, но его почки, легкое и печень спасли мне жизнь. Я несколько раз пытался узнать, кем он был, но, оказывается, эта информация под запретом. А я бы с радостью поблагодарил семью или близких моего спасителя. Буду думать, что это был умирающий от рака пациент, который решил пожертвовать себя ради спасения других. В бога я не очень верю (хоть тут я могу в этом признаться, иначе мать инфаркт бы хватил от этих слов). А вот во второй шанс верю. Может, это даже шанс для чего-то великого?

Не покидает страх, что произойдет отторжение. Доктор утверждает, что именно в этом кроется причина моего плохого сна и встревоженного состояния. Мне кажется, что теперь моя жизнь имеет смысл. Глупо было бы теперь не ценить ее и растрачиваться на серые будни. И уж тем более глупо будет быть убитым своей собственной иммунной системой после того, как с этим не справился тот лесовоз, из-за которого я пробил легкое, а печень и почка порвались. Не говоря уже о сотрясении, многочисленных переломах и потере крови. Еще в начале месяца я выглядел в точности как в мультфильме — перебинтованный с ног до головы. После пережитого я точно помирать не хочу.

Но все-таки эти сны не могут меня не беспокоить. Мне стало сниться детство, что удивительно. Я почти не помню себя ребенком, даже колледж припоминаю уже с трудом. А тут внезапно нахлынули воспоминания. Неяркие, расплывчатые, ну как старые фильмы. Совершенно не помню себя таким. Я и снов-то почти не вижу обычно. Может, это мозг играет со мной шутки. Скорее всего, просто последствия травм и миллиона таблеток, которыми меня пичкают.

Кроме телевизора и моих собственных мыслей в этой чертовой палате нет ничего, чем можно было бы себя развлечь. Раньше я думал, что это так круто — лениво лежать себе, щелкая каналы кабельного. Теперь я готов отдать все, лишь поскорее выйти на улицу.

Наверное, когда выпишусь, попробую поговорить с Джи. Нужно же хоть иногда высказывать свое мнение. Мне нужна будет ее поддержка еще долгое время, пока будет реабилитация, не хочу, чтобы между нами были разногласия. Пусть она и не подозревает об их существовании. Однако ничего не могу с собой поделать — боюсь, что снова доставлю хлопот. И ей, и родителям. Джи все так же работает, ей не до меня будет. Да и не должна она, наверное, моей сиделкой быть. Мать порывается приехать, но как они будут уживаться с Джи под одной крышей… Пока даже думать об этом не хочу. Легче будет притвориться, что мне уже лучше, чтобы лишний раз их не беспокоить.

Возможно, вести эти записи не такая уж и плохая идея. По крайней мере, пока я писал эти строки, я прямо чувствовал, как голова начинает работать. Иногда я даже теряю ощущение времени, настолько монотонными кажутся дни здесь. Как же бесит, что я тут еще надолго.»

Глава 1

Телефонный звонок разрезал тишину офиса, заставив Джеймса подскочить, будто его ударило током. Он сонно озирался по сторонам, однако на дежурстве сегодня, кроме него, никого не было. Митчелл отпросился у начальства — еще бы, как можно пропустить игру «Сиэтл Маринерс». Вот это было настоящим преступлением, а не серия краж, которой они должны были заниматься вместе.

Телефон продолжал надрываться раздражающими трелями, и Джеймс нехотя поднялся и подошел к столу отсутствующего напарника. Перед тем как поднять трубку, мужчина потряс головой и прокашлялся, чтобы заспанная хрипотца в голосе не выдала его.

— Центральное полицейское управление Эйберсвуда. Детектив Сэвидж у телефона, — выдал Джеймс заученную фразу монотонным голосом. — Чем могу помочь?

— Джеймс? — в трубке раздался встревоженный голос старшего офицера Одли. — Где Билл? Он же с тобой сегодня на дежурстве.

— Сержант Митчелл… — Джеймс замялся. Он не мог с ходу придумать правдоподобный ответ, чтобы прикрыть прогульщика. Если до комиссара дойдут новости о том, что офицеры департамента самовольно уходят с работы, никакие связи с вышестоящими друзьями не прикроют задницу Билла. И задницу Джеймса тоже. — Сержант сейчас не может подойти к телефону, но скоро вернется. Мне передать, что вы звонили, сэр?

— Нет, — резко оборвал Одли. — Нужна помощь в районе Пайнкрофт, только что поступил запрос на патруль от диспетчера.

Пайнкрофт? Джеймс встрепенулся. Это был старый район за городской чертой. Кроме старых полусгнивших хибар, в которых еще лет тридцать назад жили здешние лесорубы, теперь единственные, кого там замечают, это редких туристов, что желают насладиться красотами озера Брэйвью, и старшеклассники, тайком покуривающие травку, пару раз чуть не устроив тем самым пожар.

— Я уже на месте, — продолжил старший офицер. — Мы обнаружили тело.

— Тело? — переспросил Джеймс, не поверив своим ушам.

— Да, — мрачно подтвердил голос из трубки. — Самому не верится. Я-то думал в этой дыре можно умереть только от скуки.

— Мне вызвать криминалистов? — теперь и Джеймсу передалась встревоженность коллеги. Он был прав — Эйберсвуд город хоть и немаленький, но тихий. Любая подобная новость становится настоящим потрясением.

— Уже. Постарайтесь прибыть на место вместе с Митчеллом как можно быстрее. Мне надо вернуться и помочь с допросом свидетелей.

Джеймс быстро записал на попавшем под руку листке блокнота схему проезда. По Пайн-стрит до поворота на Форест-лейн, а дальше до конца, где офицер Одли встретит их… Не близкий путь. Наверняка какой-то любитель активного отдыха проигнорировал правила безопасности, и либо вышел на воду, либо ушел сильно глубоко в лес, а для штата Вашингтон, особенно в такой глуши, это легко становится последней ошибкой в жизни.

Когда Джеймс в трубке раздались лишь монотонные гудки, он мельком глянул на часы. 01:12. «Билл точно не будет рад гостям», — подумал мужчина, пока натягивал куртку и спускался к парковке. Остатки сонливости уже как рукой сняло.