Степные боги - Геласимов Андрей Валерьевич
Обзор книги Степные боги - Геласимов Андрей Валерьевич
…Забайкалье накануне Хиросимы и Нагасаки. Маленькая деревня, форпост на восточных рубежах России. Десятилетние голодные нахалята играют в войнушку и мечтают стать героями.
Военнопленные японцы добывают руду и умирают без видимых причин. Врач Хиротаро день за днем наблюдает за мутациями степных трав, он один знает тайну этих рудников. Ему никто не верит. Настало время призвать Степных богов, которые видят все и которые древнее войн.
Андрей Геласимов
Степные боги
Автор выражает глубокую признательность
Костромитину Ивану Александровичу за его устные воспоминания, с которых началась работа над этим романом
Павлу Быстрову за его познания и глубочайший интерес к истории Второй мировой войны
Своей маме Геласимовой Ларисе Ивановне за ее удивительные устные рассказы
Своему деду Геласимову Антону Афанасьевичу за смешную частушку, за переход через Хинган в августе 1945-го, за то, что выжил и победил, и за то, что много рассказывал внуку
Глава 1
Жаворонки висели над степью так высоко, что им было видно всю Разгуляевку. От края до края – до самых последних огородов. И даже намного дальше. Им было видно, как подъезжает в клубах пыли к деревне почтальон дядя Игнат; и как пацаны цепляются за жердь, которую ему лень снять с телеги, и она торчит сзади, как развернутый танковый ствол, потому что все равно скоро покос, и тогда опять придется ее ставить; и как он сбивает пацанов на дорогу кнутом – иногда метко, иногда не очень. С высоты было видно, как тянутся узкой цепочкой на шахты совсем уже немногочисленные японцы, погибающие здесь в плену с осени тридцать девятого, с Халхин-Гола, но теперь вот расконвоированные – из-за того, что два месяца уже как победа, и еще из-за того что степь, и все равно волки сожрут, если что. С высоты жаворонкам было видно, как дед Артем выезжает на Звездочке с другого конца Разгуляевки, оглядываясь, чтобы никто за ним не увязался, потому что его сильно беспокоит спрятанный в степи спирт, и ночь он почти не спал, все лежал и думал – украдут, заразы, или не найдут?
С высоты было видно, как дед Артем торопил кнутом свою Звездочку, удаляясь в сторону сопок все быстрей и быстрей, а прямо под жаворонками бабка Дарья бегала по двору за Петькой, расталкивая одуревших от пыльной жары коз, и пыталась достать внука своей толстой палкой.
– Танки маршала Рокоссовского обходят противника с фланга! – кричал Петька, забегая ближе к поленнице и стараясь не оказаться на фронтальном направлении удара.
Прямо перед собой бабка Дарья видела хорошо. Даже почти засыпая в своем углу рядом с печкой, могла так приветить мелькнувшего перед ней Петьку, что перехватывало дыхание. Зависело от того – куда попадет.
Но сбоку обзор у нее был плохой. Дед Артем однажды, выпив весь контрабандный спирт, побежал за ней по огороду, и потом по полю, и потом уже там, где собирают для коз каменную соль, а когда она устала, догнал и врезал ей со словами: «Эх, бля, всю жизнь ты мою заела!» После этого прибежали их сыновья – дядька Витька и дядька Юрка. Сначала они вдвоем дубасили деда Артема, а потом дед Артем с дядькой Юркой бегали за дядькой Витькой, запинаясь об огромные куски соли, стукаясь друг об друга, ругаясь, падая и хохоча. Через полгода дядька Витька и дядька Юрка уехали на фронт, дед Артем стал снова беспрекословно слушаться бабку Дарью, но правый глаз у нее закрылся уже навсегда.
– Артиллерия! – кричал Петька. – Бронебойными заряжай!
Подхватывая с земли куски засохших коровьих лепешек, он швырял ими в бабкину сторону, однако старался целиться мимо, чтобы не разозлить ее до конца.
– Иди сюда, паршивец! – кричала бабка Дарья, вращаясь вокруг своей палки, как глобус в разгуляевской школе вокруг оси. – Вечером все равно прибежишь – жрать захочешь. Захлестну гаденыша!
– Дед! – вопила она. – Иди, лови своего засранца! Стайку опять не закрыл – козы в огород убежали!
– Он спирт поехал перепрятывать! – кричал ей Петька в ответ. – Батарея! Осколочными по противнику!
Сражение развернулось из-за коз. Петька, как обычно, не запер дверь в сарай на щеколду, и теперь, пробегая мимо этой распахнутой двери, каждый раз пинал ее изо всех сил, чтобы бабке Дарье было еще обидней. Когда на пути у него возникала коза, Петька пинал и козу, а потом летел дальше.
Чувствуя, что бабка Дарья уже устает и скоро прекратит наступление, Петька стал бегать поближе к ней, увертываясь от ударов, притворно охая и прихрамывая, чтобы противник не потерял интерес. Дождавшись, когда бабка клюнула на его приманку и снова бросилась за ним, Петька вскочил на лестницу, растрепанной молнией взлетел на крышу сарая и заорал оттуда что было сил:
– А мине не больно! Курица довольна!
– Чтоб ты сдох, блядский выродок! А ну, слазь оттуда!
– Сама ты! – крикнул Петька и швырнул вниз оставшимся в руке куском коровьей лепешки.
На этот раз он кидал точно. Сухой комок пролетел по короткой дуге и шлепнулся бабке Дарье прямо на голову.
– За нашу советскую Родину!
– Только слезь у меня! Я тебя покормлю!
Она треснула палкой по лестнице, потом еще раз и потом еще.
– Я дома поем! – крикнул Петька. – Меня мамка покормит.
– Она тебя покормит! Сама еще сюда с голоду прибежит.
Петька вскарабкался повыше, уселся верхом на конек и раскинул руки.
– Первая эскадрилья! Бомбометание закончено! Возвращаемся на базу! Поздравляю с выполнением боевого задания!
Бабка Дарья отступила от лестницы, посмотрела на него, подняла с земли небольшой кусок каменной соли, зализанной козами до сверкающей гладкости, неловко замахнулась и бросила его вверх. Камень стукнулся в середину крыши и скатился обратно, треснув бабку Дарью по ноге.
– Слева по курсу – зенитки противника! – крикнул Петька. – Боезапас исчерпан. На вражеский огонь не отвечать!
Бабка зашипела от боли, плюнула на землю и, прихрамывая, пошла в огород – выгонять оттуда жующих картофельную ботву коз.
Петька некоторое время еще смотрел ей вслед, потом заскучал, лизнул тыльную сторону руки, поднял голову к небу. Прямо над ним высоко-высоко трепетали крыльями жаворонки.
«Вот мне бы так, – щурясь от солнца, подумал он. – Когда убьют на войне, стану жаворонком. Обязательно».
* * *
Петька был уверен, что его убьют на войне. Других вариантов собственной смерти он никогда не рассматривал. Как-то раз даже сильно подрался со своим единственным другом Валеркой из-за того, что тот сказал, будто войн больше не будет. «Как это не будет? – сказал Петька. – А мне тогда что делать?» Но Валерка, сидя на дороге в пыли и размазывая кровь по худым бледным щекам, тихо повторял: «Я-то при чем? У Анны Николаевны спроси. Она говорит, что при коммунизме войн не бывает».
Анна Николаевна уже много лет учила в разгуляевской школе станичных детей всем предметам, подкармливала их и была единственным взрослым, который ни разу не назвал Петьку «блядским выродком». И все-таки даже ее авторитета в этом вопросе для Петьки было недостаточно.
«Война обязательно будет, – сказал он тогда Валерке. – И таких дохлых, как ты, туда не возьмут. Давай поднимайся. Чего сидишь?»
Схватив его за щуплую руку, Петька рывком поднял Валерку с дороги, обхватил за плечи и заорал во все горло: «Там вдали за рекой загорались огни, в небе ясном заря догорала!..»
Так что за себя и за свою смерть Петька был абсолютно спокоен. Кавалерийская атака в разворачивающейся конной лаве или сверкающая пулеметная очередь и брызги стекла в кабине его истребителя – ему было все равно. Главное – успеть набрать скорость и высоту.
Сидя теперь на крыше сарая, он потянул на себя невидимый рычаг и плавно нажал на гашетку.
– Петька! – раздался тихий голос внизу. – А, Петька? Слазь оттуда. Пошли Гитлера искать.
Петька посмотрел вниз и увидел Валерку. Тот грыз морковь – такую же бледную, как он сам.
– Не могу, – сказал Петька. – Я на боевом задании.
Не мог же он признаться дохлому Валерке, что опасается, как бы бабка Дарья не выскочила откуда-нибудь из-за двери. Сверху ему не все было видно. Вдруг она спряталась где-то в сенях. Учитывая эффект внезапного нападения, такой ход мог свести на нет все его преимущество в маневренности. Сумели же немцы в сорок первом дойти почти до Москвы. И все потому, что напали без предупреждения. Фашисты – они и есть фашисты.
