Лекции по античной философии. Очерк современной европейской философии - Мамардашвили Мераб Константинович
Обзор книги Лекции по античной философии. Очерк современной европейской философии - Мамардашвили Мераб Константинович
Мераб Константинович Мамардашвили (1930–1990) — один из наиболее значительных мыслителей второй половины ХХ века. В настоящее издание включены два курса лекций, прочитанных М. К. Мамардашвили студентам ВГИКа. В лекциях по античной философии (1980) в центре внимания проблема бытия, возникающая в пространстве древнегреческой мысли. В размышлениях греческих философов автор прослеживает фундаментальные принципы, лежащие в основаниях античного, а в последующем и европейского идеала мышления и понимания мира и человека. Лекции о современной европейской философии (1978–1979) посвящены основным сквозным идеям, которые являются стержнями философской культуры ХХ века. Обращаясь к работам Кьеркегора, Маркса, Ницше, Фрейда, Гуссерля, Витгенштейна, Хайдеггера, Сартра и др., М. К. Мамардашвили выявляет идеи, которые пронизывают все направления, являются их кристаллизациями, создавая тем самым некоторое единство стиля современной философской мысли.
Annotation
Мераб Константинович Мамардашвили (1930–1990) — один из наиболее значительных мыслителей второй половины ХХ века. В настоящее издание включены два курса лекций, прочитанных М. К. Мамардашвили студентам ВГИКа. В лекциях по античной философии (1980) в центре внимания проблема бытия, возникающая в пространстве древнегреческой мысли. В размышлениях греческих философов автор прослеживает фундаментальные принципы, лежащие в основаниях античного, а в последующем и европейского идеала мышления и понимания мира и человека. Лекции о современной европейской философии (1978–1979) посвящены основным сквозным идеям, которые являются стержнями философской культуры ХХ века. Обращаясь к работам Кьеркегора, Маркса, Ницше, Фрейда, Гуссерля, Витгенштейна, Хайдеггера, Сартра и др., М. К. Мамардашвили выявляет идеи, которые пронизывают все направления, являются их кристаллизациями, создавая тем самым некоторое единство стиля современной философской мысли.
Мамардашвили М.К.
ЛЕКЦИЯ 1
ЛЕКЦИЯ 2
ЛЕКЦИЯ 3
ЛЕКЦИЯ 4
ЛЕКЦИЯ 5
ЛЕКЦИЯ 6
ЛЕКЦИЯ 7
ЛЕКЦИЯ 8
ЛЕКЦИЯ 9
ЛЕКЦИЯ 10
ЛЕКЦИЯ 11
ЛЕКЦИЯ 12
Мамардашвили М.К.
ЛЕКЦИЯ 1
ЛЕКЦИЯ 2
ЛЕКЦИЯ 3
ЛЕКЦИЯ 4
ЛЕКЦИЯ 5
ЛЕКЦИЯ 6
ЛЕКЦИЯ 7
ЛЕКЦИЯ 8
ЛЕКЦИЯ 9
ЛЕКЦИЯ 10
ЛЕКЦИЯ 11
ЛЕКЦИЯ 12
ЛЕКЦИЯ 13
ЛЕКЦИЯ 14
ЛЕКЦИЯ 15
ЛЕКЦИЯ 16
ЛЕКЦИЯ 17
ЛЕКЦИЯ 18
ЛЕКЦИЯ 19
ЛЕКЦИЯ 20
ЛЕКЦИЯ 21
ЛЕКЦИЯ 22
ЛЕКЦИЯ 23
ЛЕКЦИЯ 24
ЛЕКЦИЯ 25
ЛЕКЦИЯ 26
notes
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
54
55
56
57
58
59
60
61
62
63
64
65
66
67
68
69
70
71
72
73
74
75
76
77
78
79
80
81
82
83
84
85
86
87
88
89
90
91
92
93
94
95
96
97
98
99
100
101
102
103
104
105
106
107
108
109
110
111
112
113
114
115
116
117
118
119
120
121
122
123
124
125
126
127
128
129
130
131
132
133
134
135
136
137
138
139
140
141
142
143
144
145
146
147
148
149
150
151
152
153
154
155
156
157
158
159
160
161
162
163
164
165
166
167
168
169
170
171
172
173
174
175
176
177
178
179
180
181
182
183
184
185
186
187
188
189
190
191
192
193
194
195
196
197
198
199
200
201
202
203
204
205
206
207
208
209
210
211
212
213
214
215
216
217
218
219
220
221
222
223
224
Мамардашвили М.К.
Лекции по античной философии
Оглавление
ЛЕКЦИЯ 1
ЛЕКЦИЯ 2
ЛЕКЦИЯ 3
ЛЕКЦИЯ 4
ЛЕКЦИЯ 5
ЛЕКЦИЯ 6
ЛЕКЦИЯ 7
ЛЕКЦИЯ 8
ЛЕКЦИЯ 9
ЛЕКЦИЯ 10
ЛЕКЦИЯ 11
ЛЕКЦИЯ 12
ЛЕКЦИЯ 1
Я попытаюсь рассказать историю философии как историю некоей единой, хотя и растянувшейся во времени, попытки людей философствовать и посредством философии узнавать о себе и о мире то, чего без философии узнать нельзя. Мы попытаемся подойти к этому материалу так, чтобы в нем почувствовать те живые вещи, которые стоят за текстом и из-за которых, собственно, он и возникает. Эти вещи обычно умирают в тексте, плохо через него проглядывают, но тем не менее они есть, и читать тексты и рассуждать о них имеет смысл только тогда, когда ты не наполняешь себя догматической ученостью, а восстанавливаешь живую сторону мысли, из-за которой они создавались.
Дело в том, что посредством создания текста и следуя логике, которой требует уже не твоя мысль, а характер текста, мы сами себе только впервые и уясняем собственную мысль и узнаём, что же мы, собственно, думали. Поэтому, когда уже позже, через две тысячи лет, мы встречаемся с текстом, он оказывается не элементом книжной учености, а конструкцией, проникнув в которую мы можем оживить те мысленные состояния, которые находятся за этим текстом и которые возникли в людях посредством него. Если бы это было не так, то нам не нужна была бы никакая письменная история, и мы имели бы право ее не помнить, и только архивариусы занимались бы текстами, книгами, рукописями.
Одновременно наш курс истории философии будет своего рода введением в философию, попыткой ухватить ее особенность и то, в чем состоят акты философствования. Я повторяю, мертвые знания нам не важны, мы обращаемся к прошлому и понимаем его лишь в той мере, в какой можем восстановить то, что думалось в прошлом, в качестве нашей способности мышления, как то, что мы можем сейчас сами подумать. Проблема не в том, чтобы прочитать и потом помнить текст, а в том, чтобы суметь высказать мысль, содержащуюся в нем как возможность актуального, теперешнего мышления людей XX века.
Задача историка философии или человека, читающего что-то из истории философии, состоит в том, чтобы, читая чуждый нам словесно, по форме, текст, помыслить мыслимое в нем как то, что мы могли бы помыслить сейчас. И это предполагает, что мы должны будем различать две вещи: с одной стороны, некое мыслительное содержание учения, например Демокрита, а с другой стороны, историческую форму, в которой это содержание было выражено, и то сознание о себе и о смысле своего учения, которое имел данный философ. Следовательно, есть некое объективное мыслительное содержание, которое не зависит от того, как его понял и изложил философ, который мыслил это содержание: есть нечто такое в утверждении Демокрита об атомах и пустоте, что не зависит от того, как сам Демокрит это понял и выразил. Казалось бы, парадоксально — есть мысль Демокрита, независимая от самого Демокрита, от той формы, которую он придал этой мысли, излагая ее, доказывая и сообщая другим.
Более того, тем, что я буду рассказывать, вы должны пользоваться как калькой для понимания текста. Я не буду пересказывать и воспроизводить тексты: лектор не множительный аппарат, и не имеет смысла воспроизводить то, что уже сделано; текст напечатан в энном числе экземпляров, и нет необходимости его повторять и пересказывать. Моя задача состоит в другом: поскольку вы можете в одну руку взять текст, то я попытаюсь сделать так, чтобы в другой руке у вас была к нему калька. Я в буквальном смысле имею в виду кальку. Вы накладываете прозрачную бумагу на текст, и на этой бумаге должно быть то, чего нет в тексте. Текст проглядывает через кальку, а на кальке тоже нечто написано, и соединение одного с другим поможет понять тексты, понять историю философии.
